– Я тоже больше месяца отвыкал.

На лице женщины проскальзывает удивление, но она снова утыкается в свой монитор.

– Вот она твоя Дана, – говорит совсем другим тоном. – Дата рождения совпадает. Аличева она теперь, – сообщает, убивая крошечную надежду. – В послеродовом она.

Значит, замужем.

– Спасибо вам, – благодарю потухшим голосом.

Дана

Прерывание беременности на позднем сроке (антенатальная гибель плода). Именно такой диагноз стоит в моей выписке. Буквы расплываются, а лист дрожит в трясущейся руке. Я думала, что слёз больше не будет, но они пеленой снова застилают глаза.

– Дана, хватит. Ты молодая, здоровая и у тебя обязательно будут дети, – успокаивает меня Ирина Евгеньевна. – Соберись. Тебе нужно быть сильной.

Нужно. Но я не могу.

– Я постараюсь. – Даю обещание, слабо веря в его исполнение.

Говорят, время лечит. Только как раз с ним у меня большие проблемы. Время не стоит на месте, его нельзя притормозить или заморозить. Оно идёт вперёд несмотря ни на что. И с каждым годом шанс на рождение здорового ребёнка становится всё ниже. А сейчас я и вовсе не уверена, что смогу когда-нибудь родить. Не от кого. Если только не обращаться в донорский центр.

– Вот возьми. – Гинеколог наспех пишет что-то на листочке и протягивает его мне.

– Что это?

– Телефон психолога. Я лично с ней знакома и могу смело рекомендовать как специалиста, да и отзывы о ней очень хорошие.

Вздыхаю. Не хочу я обсуждать с чужим человеком свои личные проблемы.

Ирина Евгеньевна видит моё замешательство и добавляет:

– Возьми. Отказаться ты всегда сможешь, а попробовать очень советую. «Как доктор говорю». – Добавляет с улыбкой известную фразу.

– Спасибо. – Всё-таки беру листок.

– Дана, ты не думай, что я делаю это ради денег. Нет. У Валюши запись на полгода вперёд. Просто она правда очень хороший специалист. А тебе надо. К ней даже беременные обращаются, когда не получают поддержки от близких.

Поддержки. У меня не только не было поддержки со стороны мужа, он мне ещё и нож в спину воткнул.

– Хорошо. Я подумаю. – Сдаюсь.

Я её и так уже «подвела», потеряв ребёнка.

– Подумай. Но лучше не думай, а сделай. Потом спасибо скажешь.

О моей беременности знали немногие. Я оберегала её от чужого глаза и слова, но не уберегла от самой себя. Эмоциональное потрясение оказалось таким сильным, что вызвало резкий скачок артериального давления, что привело к гибели плода.

«Ребёнок взял удар на себя». – Именно так охарактеризовала мой случай Зоя Ивановна. Она часто заглядывала ко мне, пока меня не перевели в другое отделение. Произошла небольшая путаница с фамилиями Аличева и Алычева.

Во время своего пребывания в больнице я отказалась от всех посещений и контактов, хотя знала, что Юлиана приходила каждый день. Даже Славик отметился. Один раз.

В отделение категорически никого не пускали, а спускаться в приёмное, я не захотела сама. Никого не желала видеть, а уж Славика точно меньше всего.

К возвращению домой я тоже оказалась не готова. Совсем. Вероятность повторного нервного срыва, если я столкнусь с мужем, была слишком высока. Поэтому я попросилась на некоторое время остановиться в старой квартире Юлианы, в которой сейчас жил её отец. К этому мужчине у меня не было никакой неприязни, а подруге спокойнее, что я буду хоть под каким-то контролем. Наверное, первый раз за всё время, что мы с ней дружим, мы поменялись местами. Теперь она изо всех сих старалась поддержать меня.

Первое, что я сделала, подала заявление на развод и написала сообщение пока ещё мужу, что у него есть три дня, чтобы забрать свои вещи из квартиры. Потом я просто всё выкину. Ответ пришёл почти сразу, в котором Славик просил меня остыть и не пороть горячку. Я не остыла, но видеть какое-то напоминание о нём не собиралась. Его входящий звонок сбросила, как делал это он, ссылаясь на свою «занятость». Теперь «буду занята» я. Ничего слышать от этого лжеца я тоже не хочу. Всё, что мне нужно было знать, я уже видела. Отправила второе сообщение, что я его предупредила, а потом пусть пеняет только на себя.