После прихода к власти семейства Медичи в 1434 году вся эта сложная система превратилась в хорошо отлаженный спектакль. Козимо Медичи, прозванный Pater Patriae, понял главное: не нужно ломать систему, достаточно научиться ею управлять.

Введение должности accoppiatori – выборщиков – стало гениальным ходом. Формально система жеребьевки сохранялась, но мешки теперь наполняли люди Медичи. Как ядовито заметил Франческо Гвиччардини: «Фортуна осталась слепой, но у нее появились поводыри».

Антонио Иволи, один из современников, записал любопытный случай: «В 1458 году выборщик Луиджи Гуичардини так увлекся отбором 'достойных' кандидатов, что включил в списки своего покойного отца. Когда имя усопшего выпало в жеребьевке, в городе началась паника – решили, что это знак божьего гнева. Пришлось срочно объяснять народу, что произошла 'техническая ошибка'«.

Архивы сохранили любопытный документ, датированный 1475 годом. Анонимный член Совета Ста записал: «Сегодня мы вновь наблюдали чудеса флорентийской демократии. Из мешка для жеребьевки извлекли имена четырех сторонников Медичи и только одного оппонента. Воистину, Фортуна явно благоволит нашему неофициальному правителю».

Архивы того времени сохранили дневник одного из приоров, Антонио Ланфредини, который писал: «Сегодня мы обсуждали вопрос о новых налогах почти шесть часов. Голоса разделились, как это часто бывает, между сторонниками Медичи и их противниками. В конце концов, мы достигли компромисса, который, как обычно, не удовлетворил никого».

Антонио Ланфредини, приор 1494 года, записал в дневнике: «Шесть часов спорили о налоге на шерсть. Маттео Строцци кричал так громко, что его слышали на площади. Проголосовали за предложение, которое никто не понял, но все согласились ради тишины».

Луиджи Гвиччардини, представитель влиятельного семейства, наблюдал в 1475 году очередное «чудо демократии»: «Из мешка извлекли четыре имени сторонников Медичи и одного противника. Фортуна явно получает жалованье от нашего неофициального правителя».

«Синьория была театром, где разыгрывалась комедия народовластия, а настоящая власть оставалась за кулисами», – писал в своих дневниках Луиджи Гвиччардини, современник Макиавелли и член влиятельной флорентийской семьи.

Система управления Флоренцией напоминала сложный часовой механизм, где множество шестеренок должны были точно взаимодействовать друг с другом. Наряду с Синьорией существовали Совет Народа (300 человек), Совет Коммуны (250 человек), Совет Ста, а также многочисленные специальные магистратуры. Эта система сдержек и противовесов должна была предотвратить захват власти одним человеком или группой.

Леонардо Бруни, занимавший пост канцлера Флоренции с 1427 по 1444 год, в своем трактате «Похвала городу Флоренции» писал: «Республика разделяет власть между многими, дабы никто не возвысился чрезмерно. Всякая должность имеет краткий срок, и сменяемость магистратов столь часта, что никто не успевает преисполниться гордыни».

Участие в политической жизни Флоренции было строго регламентировано. Право занимать государственные должности имели лишь члены основных цехов, прошедшие процедуру жеребьевки. Имена кандидатов помещались в кожаные мешки (borse), откуда регулярно извлекались для заполнения вакантных должностей.

Палаццо Веккьо высилось над Пьяцца делла Синьория, его зубчатая башня вонзалась в небо Флоренции, как кинжал. Именно здесь, в этом неприступном дворце, билось сердце флорентийской республики – системы правления, которая на практике лишь прикрывала сложную сеть влияния и власти, контролируемую ограниченным числом элитных семей.