И, выпроводив паренька из лифта, нажал кнопку этажа подземной парковки.

Роджерс вернулся быстрее, чем обещал, ведя за собой понурого человека в тюремной робе. Руки его были скованы наручниками, и он не поднимал глаз от пола. Амадео узнал в нем нагловатого мужичка, который откровенно хамил ему, пока не начал захлебываться.

Роджерс усадил заключенного на стул напротив Амадео и удалился, оставив их одних. Что, вообще-то, было грубейшим нарушением протокола, но ни Амадео, ни надзирателя это не волновало.

Трэвис Морган до сих пор ни разу не взглянул на посетителя. Он таращился на свои запястья, с которых Роджерс так и не снял наручники, и ковырял большой палец левой руки обкусанным ногтем.

– Здравствуй, Трэвис, – произнес Амадео.

– Привет. – Тот по-прежнему не смотрел на него.

– Будет очень обидно, если ты меня не узнаешь.

– А мне надо тебя знать?

– Как печально. А я надеялся, что подарил тебе несколько незабываемых минут.

Трэвис исподлобья взглянул на него и раскрыл рот.

– Ты, – прохрипел он, отодвигаясь. Ножки стула заскрипели по линолеуму.

– Значит, память тебя не до конца покинула. Это радует.

Трэвис вскочил со стула, опрокинув его, и попятился, едва удерживая равновесие.

– Нет, не хочу. Надзиратель! Я не хочу! Отведите меня обратно!

– Я и не сомневался, что ты встретишь меня именно так, – вздохнул Амадео. – Надзиратель не придет. Мы с ним старые друзья, и ты останешься тут до тех пор, пока не скажешь все, что меня интересует.

– Да с чего бы? – нервно хихикнул Трэвис. – Я и тогда тебе не сказал, а ты был не слишком вежлив…

– Ты правда считал, что я буду вежливым с похитителем и торговцем органами? Плохо же ты меня знаешь. Послушай, Трэвис, – Амадео подался вперед, – если ты думаешь, что за этой перегородкой я тебя не достану, то ты сильно ошибаешься. В моей власти прогуляться с тобой в прачечную, там сейчас нет работников. – Амадео ослепительно улыбнулся. – А вот тряпок и воды просто завались. Там нам никто не помешает.

Трэвис вжался в стену и тихо заскулил.

– Ты этого не сделаешь.

– Почему? – удивился Амадео. – Ты прекрасно знаешь, на что я способен. И скажу тебе по секрету – это еще не предел.

– Вот зачем ты лезешь? – простонал Трэвис. – На кой тебе сдались прошлые дела?

– Не хочу трястись, как ты, при одном упоминании его имени.

Трэвис замолк, кусая губы. Амадео практически видел, как крутятся в его мозгу немногочисленные шестеренки.

– Я мало что знаю, – выдал он.

– Любая мелочь может быть полезна, – возразил Амадео. – Рассказывай все. Ничего не упуская.

Трэвис несмело вернулся к стулу. Неловко поднял его скованными руками и уселся боком, опасаясь смотреть на гостя.

– А что я получу взамен?

Амадео рассмеялся, а Трэвис вздрогнул и едва не вскочил снова.

– Ты еще и торгуешься! Оспорить приговор я не могу, свои двадцать лет ты так или иначе оттарабанишь. Но в моих силах сделать твое пребывание здесь более комфортным.

– Да как тебе верить? – Трэвис провел ладонью по коротко стриженной голове. – Может, ты наоборот превратишь мою жизнь в ад!

– А ты рискни. – Амадео холодно улыбнулся. – Откажись говорить. И узнаешь, что такое ад на самом деле.

– Позволь спросить. – Себастьян смотрел на Хесуса сверху вниз. – Ты совсем охренел?

Хесус не успел ничего ответить – на него обрушился град ударов. Себастьян бил его по всему телу, не оставляя без внимания ни одной болезненной точки. Удары были точными и сильными, но изо рта Хесуса не вырвалось ни звука.

Слишком часто его били, чтобы он так просто завопил.

Себастьян остановился и разочарованно потер кулак.

– Любой другой на твоем месте уже умолял бы о пощаде. Впечатляешь.