– Да, и вправду трудно, – я кинула бычок на заснеженную землю и придавила каблуком. На секунду я задумалась, стоит ли задавать следующий вопрос, но решила рискнуть. – Тебя тоже никто не понимает?

– С другой стороны, плевать, понимают ли меня остальные, – Анна осторожно стряхнула пепел. – Не на людей ориентируюсь. А на себя.

На секунду я согласилась, пока у меня не возникли, как и всегда, сомнения:

– Но ведь из-за общества как раз-таки и возникает множество проблем…

– У меня их нет, – спокойно перебила девушка, хотя от её взгляда, казалось, стало на пару градусов ниже. – А какие есть у тебя, меня не интересует.

Ах, да, точно.

Именно из-за этого мы не могли стать настоящими подругами. Теми, кто хихикал над глупыми шутками, сплетничал о бывших своих парней или просто весело и откровенно проводил время вместе. С другой стороны, мне и не нужна была такая дружба – я была слишком выше этого. Но меня огорчало, что мы с Анной всё никак не могли стать друг к другу ближе. Мы держали дистанцию – или просто сковывали себя лживыми цепями. Боялись раскрыться, ведь не раз вкушали плод предательства и горечи. Не доверяли друг другу, ожидая друг от друга подвоха и выстрела в голову.

Хотя просто не стоило хранить столько отвратительных секретов. Тогда бы и жизнь стала легче.

– Кто не рискует, тот пьёт водку на поминках того, кто рисковал!

Арни вышел из распахнутых дверей университета походкой нетрезвого аристократа: с флягой спиртного в одной руке, а в другой – вельветовые перчатки. После выкрикнутой фразы он о чём-то оживлённо продолжал говорить со своим напарником, одетым во всё чёрное, – по белой макушке кудрей я узнала Инграма. Тот иногда вставлял пару фраз, но по большей части слушал монолог своего друга. Да, я не сомневалась, что они давнишние друзья. И тут дело даже не в том, что они вместе управляли сектой, нет. То, как вёл себя Инграм с Арни, разительно отличалось от поведения с другими людьми и тем более со мной.

Тревожность – вот что до сих пор на кончиках пальцев покалывало после разговора с новеньким. Смутно тяжелела в груди, неясным туманом осела в лёгких вместо сигаретного дыма. Ответов не получила, но выдала себя по полной, и это раздражало. С другой стороны, можно теперь не стараться скрываться, ведь я собиралась разузнать о секте и Рэбэнусе как можно больше информации. Каким-то шестым чувством я знала: где-то здесь крылась тайна моей чуждости от всех. Моя тёмная судьба.

– Арни стоило бы меньше болтать и пить, – Анна абсолютно без тёплых чувств отозвалась о друге.

– По мне, это две его неотъемлемые части, – я усмехнулась, вспомнив утреннее представление парня. – Без них Арни был бы не Арни.

– А с ними у него слишком мало мозгов.

– А, ну ещё химия, конечно, – вспомнила я.

– Вот и сидел бы в своей лаборатории вместе с этим, – Анна кинула недовольный взгляд уходящей паре.

Я так резко повернула голову в сторону девушки, что мои чёрные волосы упали на плечи.

– Чем тебе так не понравился Инграм?

Если Анна и собиралась мне отвечать, то она всё равно бы не успела: рёв мотора раздался совсем близко, а затем и чёрная машина появилась из-за угла. Скользнув шинами по снегу, она остановилась возле нас, и из её двери вальяжно вышел Вильгельм Готье – старший брат Анны. Высокий, широкоплечий, сильный – он выглядел не как студент предпоследнего курса университета, а как молодой джентльмен XIX века. И во многом об этом говорил стиль его одежды: белая рубашка, чёрные брюки, тёмно-бордовый фрак и почти такого же цвета шейный платок. Цилиндр Вильгельм оставил в машине, поэтому рыже-каштановые волосы длинными локонами спокойно развевались на слабом ветру.