А вот как – загадка.

Каждому человеку что-то уготовлено на его жизненный срок. Что-то совершить, сделать, ощутить или поменять. Нечто такое, чего до этого никто не делал. Даже если это маленькое и почти не заметное, но оно обязательно оригинальное, ощутимое для общей картины мира. Поэтому никто не жил зря – каждый выполнял свою роль. Свою, а не чужую.

Какая же досталась мне?

Я запуталась, как бескрылое насекомое в паучьей сети. Я словно ступала по гвоздям, старым пуговицам, человеческим костям, сухим веткам и вороньим перьям. Всё искала и искала тропинку под ногами, чёткую, ровную картинку перед глазами, но натыкалась лишь на непонятное месиво. И этот бесконечный поток мыслей разрывал меня осколочной гранатой…

Чтобы срочно отвлечься от них, я взяла суши, соус и острый салат, и оглянулась в поисках Анны, но та всё ещё не пришла из уборной. Чаще всего мы обедали вместе, иногда к нам присоединялся Арни или кто-нибудь из нашей группы, но сегодня я осталась пока одна. Зато – множество взглядов, обращённых на меня. Я выделялась среди всех: красотой, высоким ростом и необычной одеждой. С подносом в руках прошлась мимо – дерзко, гордо, величественно. Раньше я боялась прикасаться к золоту – и не заметишь, как из-за мягкости металла потянешься сворачивать людям шеи. Но сейчас я абсолютно не боялась ощутить под руками власть, которая никогда не оставляла в душе место человечности.

Я нарочно толкнула студентку, отчего та пролила свой сок на кофточку. На её обиженный взгляд я лишь с усмешкой выдала:

– Надень что-нибудь посексуальнее, дорогуша.

– Вообще-то, некоторые думают, что самый сексуальный орган – это мозг, – чуть ли не от слёз скривилась девушка под всеобщим вниманием.

Я рассмеялась.

– К слову, ещё никто не предлагал мне выпить из-за того, мой мозг выглядывал из кофточки.

И под громкий смех присутствующих я повернулась на каблуках, с хорошим настроением приблизившись к своему столику. Конечно, никто не смел его занять: возле окна, чтобы всех было прекрасно видно со стороны, прямо под картиной королевы Англии. Пожалуй, только люди царской крови должны вкушать еду под пристальным взглядом ещё молодой Елизаветы II.

– Интересно на меня было смотреть всё занятие? – кто-то прошептал мне в ухо.

На мгновение я вздрогнула, но Инграм это заметил. С лёгкой ухмылкой на губах он сел напротив меня, поставив перед собой поднос с одной лишь маковой булочкой. Наконец-то я увидела его лицо не в профиль, а полностью: притягательное и одновременно отталкивающее, словно огонь – хотелось прикоснуться, но знала, что обожгусь. Как можно было сочетать в себе столь и прекрасное, и ужасное? Как картина Боттичелли с кругами Ада.

Уверена, нам там всем самое место.

– Никогда не видела столь соблазняющее уродство, – я быстро перевела взгляд на еду, когда до меня дошёл смысл его вопроса.

Инграм с наглой улыбкой откинулся на спинку стула.

– Не беспокойся, птенчик, тебе не достанусь.

Это игра, в которой нужно выиграть.

– Унизь своё самолюбие и себя самого, болван. Ты мне не нужен.

Но парень ничуть не растерялся, что меня слегка сбивало с толку: отчего-то я думала, что он не так будет себя вести. Точнее… что у него иной характер.

– Тогда вопрос тот же: зачем ты смотрела на меня всю пару?

В этот раз я уже чуть подумала и скопировала его дерзкий тон голоса.

– Не каждый день встречаешь того, кто совершенно не рад никого видеть.

– Люблю интриговать, – Инграм без особого интереса к еде надкусил свою булочку.

– Арни научил?

– Думаешь, моих собственных мозгов на это не хватит?

– Ну, не хватило же.

Инграм лживо-весело улыбнулся во все зубы, точно готовился к такому повороту разговора с самого начала.