– Напиться, – Анна покрутила в руке невидимый бокал вина. – А сейчас, думаю, застрелиться.

И почему мои друзья такие придурковатые?

– А от меня что хотела? – спросила я, хотя желание девушки меня скорее позабавило, чем озадачило.

Она легко коснулась моих пальцев – на ощупь её полупрозрачные чёрные перчатки оказались слегка колючими.

– Компанию.

В душе я была согласна, но на деле мне надо многое ещё сделать. А с полученной информацией… что-то решить.

– Странные шутки у тебя, конечно, – заносчиво прокомментировала я.

Анна расслабленно пожала плечами.

– Жизнь такая, soit plaisanter, soit ne pas vivre5.

– Твой чёрный юмор меня напрягает.

– Ты что, расистка?

– Кстати о расизме, – услышал последнее слово мистер Фиделибус, который уже давно заметил, что мы его не слушали. – Скажите нам, мисс Вэй, какую роль в истории сыграл расизм?

– Большую, – начала рассказывать я, подавив все воспоминания о том, как меня гнобили за цвет кожи. – И весьма отрицательную. Точнее, когда все государства только создавались, всё началось же с рабства. Темнокожие правители сами продавали своих рабов европейцем, чтобы получать как можно больше товара. Но с каждым годом чёрные становились всё больше и больше зависимы от белых – от этого развязалась война, а затем и расовое пренебрежение, стереотипы, ненависть. История человечества вряд ли могла пойти по другому ходу: из рабства вытек расизм, а из него вытекло то, что называют сейчас новым расизмом. А в него входит уже не только деление на цвет кожи и внешние признаки, но и даже характер человека, и многое другое. Хотя человек везде человек – что в Америке, что в Африке, что в Китае. Одинаковый. Просто мышление у всех разное, а порой слишком узколобое и глупое. Но от этого никуда не деться, к сожалению.

– Благодарю вас, мисс Вэй, – преподаватель засиял от моего ответа и продолжил говорить на свою тему, пока не кончилось занятие.

Что-то не так.

Меня не покидало это ощущение. Нечто непривычное ощущалось в воздухе – тут, там, здесь. Словно инородные частицы появились вместе с новеньким. Он принёс чужую атмосферу, опасную, загадочную – мне такая не нравилась, но притягивала чем-то своим, глубоко родным. Не так отреагировал на мой блестящий ответ преподаватель, не так смотрели на меня однокурсники, не так ощущался вкус превосходства над всеми – что-то изменилось, надтреснуло в одном месте и распространялось на другие. Либо я чего-то не знала, либо на всех так повлиял Инграм, что невозможно.

И я убедила себя в том, что просто всем непривычно от появления новенького и отсутствия Тинг.

Ох, Тинг…

Шёпот, слухи, надежды, осквернения – со всех сторон слышалось её имя, когда я вошла в столовую. Большое помещение, круглые деревянные столы с ножками в виде львов и с такими же стульями, мрачные картины с тяжёлым смыслом, тёмно-бежевые занавески в пол, отчасти закрывающие длинные окна, выходящие во двор с фонтаном – помещение выглядело шикарно, дорого и просторно. Пахло разнообразными блюдами, духами и активной жизнью студентов. Их училось в университете не так уж и много, чуть более тысячи, многие разных национальностей – от британцев до русских. Пожалуй, Мэри была права: здесь действительно престижно учиться – хорошая еда, лучшие преподаватели и просто шикарный замок. Будь я королевой, жила бы именно здесь.

Хотя зачем мне быть королевой? Я могла вполне стать и богиней.

С другой стороны, я не имела какой-то определённой цели на жизнь. Историческое направление, на котором я училась, интересное и хорошее, но практически бесполезное в жизни. Шить костюмы – куда более практично и прибыльно. Но отчего-то превращать это дело в широкий бизнес не хотелось – то ли боялась, что перестану питать любовь к экстравагантным нарядам, то ли страшилась провала, то ли… чувствовала, что судьба моя сложится как-то иначе.