– Потихоньку. Жена с дочкой в Екатеринбурге, в деревне к празднику готовятся. Шумно там. Знаешь же, что не люблю я Новый год. Хоть и символичный день, но не праздничный.

– Знаю-знаю твои истории. Для меня-то это и вовсе ничего не значащая дата. Мы-то, как сам знаешь, осенью празднуем.

– Ты бы, чем в очередной раз это рассказывать, чаем напоил, а то холодно.

– Само собой. У меня и медовушка есть.

Никифор встал, достал из печи ухватом пахнущий картошкой горшок и поставил его на стол:

– Чем богаты…

– Так давай тушёнку откроем, я же консервов принёс.

– А, давай.

Никифор сходил в сени и вернулся с блестящей банкой, достал с полки консервный нож и воткнул его в крышку, пробив жесть.

Тушенку Никифор бросил в горшок, перемешал и разложил еду по тарелкам. После, открыв погреб, он спустился по деревянной лестнице. Вернулся с двумя бутылками медовухи.

– Эх, Никифор, давай-ка с чаю начнём, а то не отогрелся.

Никифор достал с полки электрический чайник, налил в него воды из ведра и воткнул вилку в розетку. Чайник Никифору подарил прошлой зимой Антон Спиридонович.