Гроза была тёплой, но это не отменяло мерзости капель, попадающих за ворот или стекающих по лицу. Через несколько мгновений одежда промокла насквозь и будто прилипла к распаренному бегом телу.

Лала смеялась где-то впереди, а Андрей бежал, почти не осознавая, куда и зачем.

Уже и не цыганка была целью, целью стал бег. Бег сквозь грозу.

Снова вспышка – зигзаг молнии где-то слева. Снова гром. Уже не раскатистый и искаженный ландшафтом, а вполне себе конкретный бум через секунду после вспышки.

Андрей чувствовал себя одним в этом мире и единым с ним. Он был в центре грозы. Он и был грозой. Он – капли, он – небесное электричество, он – гром!

Когда до этого он попадал под грозу? Кажется в прошлом году на ВДНХ. Тогда с Викой они укрылись под брюхом макета «Бурана». Смеялись, целовались.

– Ну что же ты отстаешь? – сквозь шум дождя послышался смех и голос Лалы.

А через секунду мир резко перевернулся. Что-то дёрнуло за ногу и горизонталь горизонта стала вертикалью. Ударился плечом о землю, перевернулся на спину, раскинул руки и закричал. Не от боли, не от испуга, просто закричал, словно соревнуясь в громкости с грозой, которая в ответ захохотала где-то прямо над головой. Захохотал и Андрей.

– А вот ты где, мил человек, – над Андреем навис Никифор, – в силок угодил. Чего тебя понесло-то сюда в такую дождину?

Дождь кончился как-то чересчур резко. Почти сразу выглянуло солнце. Почти сразу стало припекать.

– Лала, – сконцентрировал мысли и выдал максимально краткий ответ Андрей.

– Ох, чертовка. Это хорошо, что ты в силок мой попал, а то бы и в болото завлечь могла бы. Девка красивая, но от скуки, пока свадьбы ждёт, развлекается.

Андрей сел, рядом присел Никифор и помог выпутать ногу из верёвки силка.

– Свадьбы? – Андрей встал и огляделся: а не так далеко он и убежал, вон там дома видны.

– Осенью свадьба у Лалы.

– За кого замуж выходит?

– Да мне почём знать? Кто-то из соседней области ей в мужья уготован, а она всё судьбу испытывает. Её никто так и не догнал, если интересно. Кто в болото по горло попал, кто просто заблудился – потом с собаками искали, кто выдыхался через несколько минут и сам сдавался. Вы же – городские – привыкли сидеть или ездить, а тут своими ножками перебирать надо, причём быстро, да и с природой дружить – все вокруг примечать, чтобы, вот как ты, в ловушку не попасть. Давай, вставай, провожу тебя в баню, одежду новую выдам, а то промок ты так, что мне смотреть на тебя зябко.

– И как ей жених?

– Не видела она его. Её отец и его отец договорились, вот и свадьбе быть. А про догонялки – это ей бабка еёная нашептала, а она поверила. Мол, кто догонит, тот и судьба её. Смех, да и только.

Они подошли к бане. То, что это баня – сомнения не было: пахло березовыми вениками аж снаружи, а над крышей струился дымок.

Деревенская баня! Как же давно Андрей не был в такой! Ни одна городская сауна с ней не сравнится. Это же как сравнивать шашлык из ресторана с шашлыком, приготовленным на свежем воздухе. Может, и вкуснее, но не то, совсем не то. Бездушно и пластмассово.

– Заходь! Снимай свои тряпки и дуй в парилку.

– А ещё кто там есть? – Андрей остановился у дверей, нащупав в кармане размокшую сигаретную пачку, понял, что сейчас ему покурить не удастся.

– Ты пока отогрейся, а я за одежкой схожу для тебя новой. Потом приду и веником все косточки твои отпарю. Заново родишься!

Андрей дёрнул ручку двери и шагнул в небольшой – два на два метра, – предбанник. У стены напротив входа стояла скамейка, над которой висело несколько веников и ковшиков.

Он с трудом вылез из мокрой одежды и открыл дверь в парилку. Никифор собрал со скамьи комок вещей и вышел на улицу