Незваная гостья миллиардера Виктория Радецкая

– Ты кто?! – я застыла с рюмкой водки в одной руке, с малосольным огурцом в другой.

На мне шикарное платье, каких в жизни не надевала. И оно, блин, уверена – не соответствует водке и огурцу. Его хозяйка точно так не делала. Ну, то есть, водку в нем не пила. Хотя кто их миллиардерских жен знает. Может сидят в них и глушат водяру с утра до вечера от нехрена делать.

Мужик, который вошел в комнату минуту назад, надо отдать ему должное, тоже явно обалдел. Холеный такой, блин, с сединой – лет пятьдесят. Фигура подтянутая…

– Я? – кривит рот, будто кислого съел. – Хозяин этого дома, с вашего позволения. А вот вы кто? Вижу, платье моей жены надели. Водочку из бара достали. Вот только где огурчиков раздобыли?.. Вы меня грабить пришли и решили расслабиться на радостях?

Грабить? На кой мне его грабить? Хотя деньги не помешали бы.

– Огурчиков сама насолила. Иначе у тебя тут с голоду помрешь.

– Неужели? – усмехается наглая морда.

– Ужели, ужели! – я не сдаюсь. Понимаю, что вляпалась.

Передо мной стоит тот самый олигарх, у которого припасов – ноль! Ни капусточки, ни огурчиков, ни помидорчиков засоленных, ни варенья, ни компотов. Короче, заготовок ему, несмотря на все богатства, никто не делает.

– Докладывайте, мадам, что вы у меня в доме делаете? Или сразу охранников звать? В полицию звонить? – он подходит все ближе, и я маленько пугаюсь.

Чтобы разрядить, как говорится, обстановочку, предлагаю:

– Может нам выпить сначала? Давай я тебе водочки налью, добрый молодец, – господи, что я несу! Какой «добрый молодец»? Откуда у меня эти слова из сказок поперли?

Добрый молодец опять весь перекривился, но кивает:

– Не отравите? А так давайте. На брудершафт. А то я с вами на вы, а вы со мной на ты.

– Вот и ладненько. Заодно огурчиков моих попробуешь. Тут и картошечка сварилась. Горяченькая. На тебе вилочку… То есть, нате… Со мной-то можно вполне на ты. Клава я. Дурацкое имя, правда? Мамаша меня так назвала.

– Да что вы! – явно издевается.

– Точняк! Сейчас я тебе рюмку достану и вилку.

Он с удивлением смотрит, как я бодро топаю к его буфету. Платье на мне длинное, но с огромным разрезом. От бедра, блин! И ноги у меня тоже от бедра. В общем, стесняться нечего. Правда, на ногах шлепки. Не стала туфли надевать. Гостей-то не ждала. Да и размерчик у меня поболе, чем у хозяйки.

Наливаю ему водки и даю вилку.

– На вот, мужик. Значица, огурчики, картошечка. Там у меня… ну, скорее, у тебя… в общем, на кухне… еще холодец. Принести?

– Несите, Клавдия. И тарелки, пожалуйста. Я как-то из кастрюли есть не привык.

– Да я обычно тоже с тарелки. Просто одна тут. Думаю, а чего посуду пачкать. Принесла вот банку с огурцами, кастрюлю с картошкой… На кухне-то у тебя не поешь нормально – богатый вроде, а стола там нет. Приходится сюда носить… Короче, ладно, мужик, сейчас сгоняю за тарелкой, раз ты такой принципиальный, и за холодцом.

– Меня зовут Владимир, – несется мне вслед.

– Отличное имя! – кричу ему из кухни. – Нынче шибко актуальное! Как в воду твои родители глядели! Не то что моё!

Возвращаюсь обратно в комнату.

– Сколько тебе картофана класть? – вонзаю вилку в картофелину и пихаю пальцем ее вниз, ему на тарелку. Достаю из банки огурец, кладу туда же.

– Одной достаточно. Вы, Клавдия, руки перед едой мыли? Что-то меня смущает, что вы руками за еду беретесь.

– Зря смущает, Вов! Чистые они, – я кручу руками перед его носом. – Ты вообще какой-то привередливый. Придираешься ко всему. Ладно, давай выпьем за знакомство!

Он чокается со мной, выпивает рюмку до дна – и на том спасибочки, накалывает на вилку огурец. Откусывает.

– Ну чо? Как?

– Чо «как»? – явно передразнивает.

– Огурец как? Нравится засол? Недолго стояли. Малосольные.

– Нравится, – кивает. – Вот только, Клавдия, несмотря на твои огурцы, мне все-таки любопытно, как ты сюда, дорогая моя, попала. И с чего, вдруг, по шкафам шуруешь и на кухне распоряжаешься? Кто тебя сюда пустил? Как сигнализацию выключила? Чего украсть хотела, говори прямо. Знала, наверное, что меня долго не будет? На картины нацелилась? Или на бриллианты?

Ох, блин же, горелый! Какое попадалово!

– Привет, Лёш, я к тебе приехала, – говорю радостно я.

– А кто тебя звал-то, Клав? – на лице у мужа никакого счастья не написано.

Стоит в дверях и не двигается. Не так я представляла нашу встречу, совсем не так! Ну, думаю, буду действовать по плану. Ставлю рюкзак с вещами на пол и кидаюсь ему на шею.

– Соскучилась, родненький. Ты что-то все не приезжаешь. Заработался, да? В столицах хорошо? Не забижают?

Лёшка снимает мои руки с шеи. Отходит в сторону.

– Проходи, коль приехала.

Тащу рюкзак на кухню.

– Вот, привезла баночек. Все, как ты любишь: огурчики, капустка. Много не дотащишь, но хоть домашнего поешь. Небось, питаешься абы как.

– Ничего, нормально. А ты как, Клав, адрес мой узнала?

– Так ты ж писал. Не помнишь? Я ж тебе посылку высылала, когда ты только уехал. С вещами. Сама приехать не могла. Ты адрес дал, и я почтой России…

– Понял, понял. Не трынди. Так чего приперлась-то?

Я смотрю на Лёшку с удивлением. На нем привычная, такая знакомая майка, которая когда-то была белой. Спортивные штаны, растянутые на коленках. Шлёпки. Вроде, мой мужик. А вроде и не мой… В лице что-то странное появилось. Незнакомое – видимо, московский налет крутости.

– Так что тебе тут надо? – повторяет он вопрос. – Денег? Нету денег. Все трачу на съем квартиры.

– Нет, Лёшечка, не за деньгами я приехала. Просто говорю ж – соскучилась. Ты как уехал год назад, так нос и не кажешь. А у меня все равно теперь в Костроме работы нету. Закрылся магаз. Вот, решила здесь поискать чего. Тем более, думаю, муж тут. Вдвоем, оно, веселее.

– Вдвоем, Клав, дороже, – Лёшка чешет небритый подбородок. – С работой тут тоже не ахти. Ладно, поживи пару дней и собирайся обратно. Нечего тебе здесь делать.

– Как обратно, Лёш? Нешто не нужны в Москве кассирши? Да я и другую работу могу…

– Такие вещи, Клав, заранее обсуждать надо, – Лёшка стоит в дверях кухни и смотрит на меня, как на врага народа. – Телефоны, думаешь, зачем изобрели?

– Зачем? – туплю я.

– А затем, чтобы по ним звонить! Чего дурочку из себя разыгрываешь? – кричит он. – И не надо меня нервировать…

– Лёш, я не нервирую…

– Нервируешь! Сначала звонят и спрашивают, можно ли приехать.

– Я хотела, блин, сюрпризом.

– У тебя получилось. Ладно, повторяю: коль приперлась, оставайся, покупай билет обратно и шкандыбай. Повидалась, посмотрела на меня и достаточно.

Я думаю, наверное, он прав. Чего-то я не докумекала. Но ведь не гонит же сразу с порога? Не гонит. Отвык от меня. Может, за два дня и попривыкнет снова. Разрешит остаться.

– У тебя деньги-то есть? – спрашивает.

– Какие-то есть. Немного, Лёш. Нам даже по увольнению не выплатили. Магаз банкрот полный.

– На водку хватит? Я б сбегал. Ну твой приезд типа обмыть.

Вот, другой разговор! Я с готовностью достаю заначку из наличных.

– На, Лёш. И правда сгоняй. Какая закуска пропадает. Пока ты сбегаешь, я еще чего наготовлю.

– Особо не из чего. Но пошуруй, – соглашается он и уходит в коридор.

Я снимаю куртку и начинаю шуровать. Да, не густо. А чего хотеть от мужика без бабы? Все логично. Но нашла макароны, банку с тушенкой. Плюс мои заготовки, и стол – шикардос! Попривыкнет снова Лёшка ко мне. И заживем в столице нашей родины вместе. А то не дело это – мужу и жене так долго жить раздельно.

Возвращается Лёшка. Гремит бутылками. Я как раз и накрыла все – макарошки сварились, с тушеночкой перемешала. Аж самой есть захотелось. С утра ж в дороге, да пока нашла Лёшкин адрес…

Сели, как раньше, выпили за встречу.

– Клав, а на карте деньги есть? – спрашивает, когда уж первую бутылку уговорили. – Раз нам вместе теперь жить, давай мне, как главе семьи, переведи.

Ой, я опять обрадовалась! Значит, действует семейная обстановка! А чего я хотела? Отвык мужик, да. Пусть обратно привыкает. Перевела ему сбережения. Себе уж оставила чуть-чуть – надо завтра сбегать в магаз, прикупить продуктов.

Короче, Лёшка к вечеру набрался. Я аж вспомнила старые времена. Ну и не к добру. Начал он орать, ругаться.

– У меня тут женщина! Москвичка. Не чета тебе! – кричит. – У нее и квартира, и все дела. Я к ней чинить унитаз приходил по вызову…

Это я связно пересказываю, так-то Лёшка не очень связно кричал. Но я поняла, что он там имеет в виду.

– …у нее и квартира. И работает парикмахером. Ты, Клав, покрасивше. Не спорю. Но с лица, как известно, водку… воду… не пить. Чего мне ее рожа… Я отсюда съезжаю. И к ней. Но не с тобой же мне к ней переезжать. Сама подумай!

– Как же так, Лёшенька? – я даже поперхнулась от таких новостей. – Это что ж, ты любовницу завел? Я думала, ты на заработки уехал. Пашешь тут денно-нощно. А ты вона как! По бабам гуляешь! Они тут, значит, сантехников, вызывают, а на самом деле их от жен законных уводят! Такие здесь порядки?

Не надо было мне на пьяного Лёшку орать, согласна. А, с другой стороны, такие новости сложно спокойно переваривать.

Ну он с кулаками полез. Я от него в коридор.

– Вали отседа! – кидает мне куртку, вслед сумку и рюкзак. К двери толкает.

Я с испугу, что побьет – помню Лёшкину руку тяжелую – к двери попятилась. А он дверь открывает и наружу выталкивает, на лестничную клетку. И бабах! Дверь захлопывается. Я звоню, барабаню. Не открывает. По телефону набрала – ноль эмоций! Пишу ему, что я, мол, без денег осталась. Хоть переведи, сволочь, деньги мои. Нет ответа.