Алла улыбнулась.

– У меня есть минут пять, давай поболтаем. Расскажи про Машку и её подруг.

– А что про них рассказывать? Гуляют с парнями по-взрослому. Машка в школе крутит с Олегом, а по выходным со взрослым парнем встречается.

– Ты откуда знаешь?

– Её же подруги и проболталась. На всю раздевалку перед физрой обсуждали, как Машка месяц назад на танцах познакомилась.

– Они втроём чересчур взросло выглядят. Да ещё одеваются так…

– Как?

– Ну-у-у, вульгарно что-ли: форма – короче некуда, туфли на каблучищах, ресницы красят. И дежурные по школе их пропускают. А родители-то как разрешают в таком виде в школе появляться?

– Очнись, Ир. Кого они спрашивают? У Машки одна мама – с утра до ночи на работе, у Зойки – отец не просыхает, маме не до неё, а у Вики родители пятерых детей тащат.

– Мне не понять, – сказала Ира, привычным жестом откидывая волосы с лица.

Она заметила, что автобус тронулся с остановки.

– На кольцо поехал, через пять минут вернется. Ну давай, до завтра!

Алла побрела в сторону дома. Войдя в глубокую арку, ведущую во двор, она издалека заметила троих.

Маша с подругами с угрожающим видом двинулись навстречу. Алла попятилась и, окружённая с трёх сторон, упёрлась спиной в стену.

Предводительница бросила сигарету, сплюнув сквозь зубы, прошипела:

– Смотрю, неймется тебе. Чё молчишь? Отвечай!

Алла оценивала обстановку. Улица пуста – помочь некому. Надеяться можно только на себя. Страх постепенно смешивался с нарастающим гневом.

– Рот закрой – несёт, как из пепельницы! – дерзко бросила она в ответ. – И запомни: ты мне никто. Своими приспешницами командуй!

– Ты чё, предательница, по морде захотела?! – Зоя замахнулась.

Алла ловко увернулась от пухлой руки и, быстро стянув туфлю, наотмашь врезала задире каблуком по коленке. Та взвыла, схватившись за больное место, запрыгала на одной ноге.

Не дав остальным опомниться, Алла с силой наступила другим каблуком на ногу Вике. Алла услышала стон и нецензурную брань. Как та сползала по стене, она видела лишь краем глаза, потому что в лицо снова летел кулак. Перехватив, Алла резко завернула Машину руку за спину.

Зоя с разбитой в кровь коленкой дёрнулась было на помощь подруге, но Алла крикнула:

– Подойдешь, сломаю ей руку! Вали отсюда!

Та сделала ещё шаг. Алла надавила на согнутую кисть. Взвывая от боли, Маша закричала подруге:

– Делай, что она говорит, дура! Мне же больно!

Зоя поковыляла с места разборки, растирая колено.

– Сейчас отпущу, станешь меня догонять – убью! – угрожающе тихо прошептала Алла Маше на ухо, резко оттолкнула её и помчалась в сторону дома.

– Стерва! – отчаянно завопила Маша, растирая ноющее запястье.

Но больше всего “атаманшу” трясло не от боли, а от обиды – надо же, её уделала какая-то интеллигентная замухрышка. Не зная, как ещё выплеснуть затмивший сознание гнев, Маша повернулась к подруге с криком:

– Что разнылась?! Смотреть противно, дура пустоголовая!

– Ты чё, Машка, несёшь? Я встать не могу! Она мне, вроде, палец на ноге сломала!

– Па-а-алец слома-а-ала, – передразнила Маша. – Врешь ты всё! – и, бросив подругу, быстро пошла прочь.

“Вот и пригодились папины уроки самообороны”, – радовалась Алла, вставляя трясущейся рукой ключ в дверной замок. Внутри всё клокотало. Однако теперь к страху и гневу добавилось приятное чувство гордости – победила! А ещё так хорошо сблефовала – даже разозлённые “бандитки” поверили.

Следующим утром Алла и Маша столкнулись в школьной раздевалке.

– Алк, а ты молодец, – неожиданно выдала Маша. – Не думала, что ты такая безбашенная. Давай так: ты никому не рассказываешь про вчерашнее, а я не трогаю Ирку.