Дверь и сейчас вся мокрая, следы от рельефной подошвы едва заметны, смыло их. Максим пожал плечами, осматривая след. Дверь заливало, да, но вода подавалась не под напором, а тут как будто «Керхером» по доскам прошлись. Или даже тряпкой с автошампунем. И то не везде, а только по нижней части двери. Но это объяснимо. Нижнюю часть двери, стены по фасаду заливало больше, чем верхнюю.

Мокрая дверь. И наглухо закрытая. Вместо ручки кольцо из кованого железа, им и постучать в дверь можно, и внутренний засов с места сдвинуть. Ручка проворачивалась, засов клацал, но дверь не открылась. На ключ закрыта. Замочная скважина без декоративной планки, просто дырка в двери. Но заперто крепко.

Павлов постучал – никакой реакции. Дернул за ручку – никакого результата.

– А я сейчас полицию вызову!

Во двор через открытую калитку входила женщина в таком же дождевике, как и у Павлова, только куда большего размера. В одной руке хозяйственная, битком набитая сумка, в другой зонтик со сломанной спицей. Немолодая, далеко за пятьдесят, нос рыхлый, под ним на губе большая родинка с пучком волос на ней. Максим смог рассмотреть эту родинку, потому что женщина чуть ли не вплотную подошла к нему. И смотрела на него, не отрывая взгляда.

– Так уже полиция здесь. Майор Павлов! – Максим полез в карман за удостоверением.

– Не надо, верю.

– Да?

– Глаза у тебя хорошие.

– Да я и сам хороший, спросите у мамы, – улыбнулся Максим.

– А мама где?

– Далеко. Сами-то мы не местные.

– Да уж вижу… Пойдем чай пить, раз мама далеко.

– Э-э! – Максим указал на дверь.

Но женщина, качнув головой, повернулась к нему спиной и направилась к воротам. Чтобы продолжить разговор, ему пришлось идти за ней.

– А Шарьялов где?

– В город уехал.

– Давно?

– Первым автобусом.

– Автобусом? – Максим кивком указал на остановку, похожую на карточный домик.

– И он автобусом, и я автобусом. Вместе ехали.

Соседка свернула вправо, подвела его к третьему по счету дому. Одноэтажный, из белого кирпича, крыша новая, металлочерепица, во дворе идеальный порядок. И забор из профлиста, причем по всему периметру участка. Там же, во дворе, под навесом стоял новенький «Икс-Рей».

– Сын у меня так же далеко, – открывая дверь, сказала женщина. – В рейсе. Раньше по Волге ходил, а сейчас по Средиземному морю. – Тоже по маме скучает.

– Даже не сомневайтесь, – кивнул Павлов, глядя на забор, отделяющий один участок от другого.

Забор высокий, сплошной, дом Шарьялова практически не виден. И вряд ли Арина Ивановна, как он узнал, звали женщину, могла видеть Ямщикова, когда тот ломился в дом к Шарьялову. Надо бы к другим соседям зайти, там забор между домами «прозрачный», все та же сетка рабица. И кусты-деревья еще только покрывались зеленью.

В доме чисто, уютно, на кухне газовый котел, обогревающий весь дом. Арина Ивановна сначала включила его, а затем уже поставила чайник.

– Что-то холодно сегодня, – поежилась она.

– Дожди!

– Да уж!.. А вы, говорите, из полиции?

– Начальник уголовного розыска.

– А мы ехали, машины полицейские видели. Человек там на обочине лежит, женщина плачет. Сбили кого-то?

– Когда видели? Когда в город ехали?

– Да нет, в город ехали, не видели. Темно было.

– Когда первый автобус был?

– В пять тридцать. А к нам где-то без двадцати подъезжает.

Павлов кивнул. Примерно в это время сейчас и светает, но погода нелетная, небо обложено тучами. Да, темно еще было.

– И Шарьялов с вами ехал?

– Да.

– То есть Ямщикова он убить не мог?

– Ямщикова?! Василия?! – встрепенулась женщина. Она ставила в холодильник молоко, бутылка чуть не выскользнула у нее из рук.

– Вы его знаете?