«Да-да, конечно, – сказали Асхату вежливые офицеры, – все это непременно будет, и приключения, и величайшие открытия, но сперва придется немного поучиться в школе переводчиков и проводников. Сколько учиться? Да, ерунда, год-другой. Где находится школа? В Верном, слышал о таком городе? Уверены, тебе там понравится».

Вежливые офицеры не соврали.

Город Асхату понравился. Маленький, зеленый, уютный, он раскинулся у самого подножия Тянь-Шанских гор. Горы были так близко, что по ночам на городских окраинах ревели голодные снежные барсы…

Незаметно прошел год. Асхат перешел на второй курс и готовился к выпускным экзаменам.

Но пусть об этом расскажет сам Асхат…

***

На лекции я был рассеян.

Утром получил письмо от товарища по кадетскому корпусу. Прочел его по дороге в школу и расстроился. Все наши теперь при настоящем деле, кто на Кавказе, кто на Балканах. У Буланова два ранения в стычке с горцами, у Ицкевича боевая награда «за проявленную храбрость», а у меня… у меня только оценки в табели…

Скорее бы экзамены.

Вот сдам их, и начнется совсем другая жизнь. Кто знает, может быть, попаду к Пржевальскому, говорят он готовит новую экспедицию в Тибет… Или начнется война с Кокандом и мне дадут секретное задание. Какое мне могут дать задание? Ну, скажем, под видом купца проникнуть за вражеские стены, чтобы ночью открыть нашим войскам городские ворота…

Я живо представил себе неприятельский город, опоясанный желтой крепостной стеной. Вот, переодетый в купеческое платье, я пробираюсь за стены с каким-нибудь попутным караваном. Хожу по городу, собираю ценную информацию, а ночью возвращаюсь к воротам и угощаю стражу вином, в которое загодя добавил снотворное зелье. Стражники пьют, потом засыпают, выпустив алебарды из ослабевших рук, а я снимаю с городских ворот тяжелый засов, наваливаюсь плечом на створки и, распахнув ворота, подаю условный сигнал. Ярко светит луна. Где-то в поле за городом мигает ответный сигнал и вскоре, в полной тишине, к воротам подходит наша кавалерия. Она растекается по городу, то тут, то там вспыхивают пожары. К утру город взят.

«Это все благодаря одному единственному человеку!» – так скажет в своей торжественной речи наш генерал…

– Эй, – товарищ по парте толкнул меня локтем в бок.

– А?

– Уснул что ли?

– Да нет, задумался…

– Пантусов на тебя смотрит.

Я отогнал мысли о грядущих подвигах и заставил себя вернуться к лекции. Что там говорит Пантусов? Что-то про иссыкский курган. Про то, какой он особенный и непохожий на все остальные курганы. Мол, где это видано, чтобы скифы хоронили своих мертвецов в гробах, да еще в железных?

Неожиданно лекция прервалась.

В дверь постучали, и на пороге класса возник дежурный офицер. Пантусов спустился с кафедры, подошел к дежурному и о чем-то коротко с ним переговорил. Потом обернулся к классу, взгляд его начал переходить от курсанта к курсанту и, к моему удивлению, остановился на мне.

– Ботабаев…

Я встал из-за парты.

– Да, Николай Николаевич?

– Вас к директору, к полковнику Беку.

– Разрешите идти?

– Идите, от занятий вы на сегодня свободны.

Меня вызывает Бек! Но зачем? Может у меня неприятности по учебе? Странно…

Но настоящие странности были впереди.

***

Дежурный, доложивший обо мне полковнику, придержал дверь и сказал: «Вас ждут».

Я зашел в кабинет директора. Легенда степного сыска полковник Бек не любил канцелярскую мебель. В кабинете не было ни стульев, ни громоздких письменных столов. Обстановка некоторым образом напоминала казахскую юрту. Под ногами лежали толстые ковры. Они же украшали стены. В углу, под портретом государя, за невысоким круглым столиком-дастарханом сидел на полу, поджав под себя ноги, маленький сухощавый человек в расстегнутом от жары мундире.