– Да ну брось, ты серьёзно?

А он, конечно, серьёзно, такие типы всегда серьёзны. Не отвлекаясь на меня, он охранникам:

– Видите, вот этого? – И на меня пальцем тычет. – Больше его к нам не пускайте.

Тут меня опять слегка (слегка! заклинило: я к нему, а он так ловко вильнул и за спинами рослых охранников спрятался, увидал, значит, в моей перекосившейся физиономии недоброе. Ну, в общем, меня вывели. Спорить, доказывать, что я пока ещё пациент, не стал. Не видел смысла. Я поступил по-другому. Естественно, хотелось устроить махач, навести справедливость. Но зачем мне эти приключения? Не успел выписаться и – ага!

Вывели меня – бережно, под ручки, без хамства, – а там такая лестница в ступеней двадцать вниз – она мне чем-то лестницу из фильма Эйзенштейна «Броненосец Потёмкин» напомнила – не удивляйтесь, я не любитель, просто в детстве одним из первых фильмов своих посмотрел – вот и запомнил, всплыло, говорю же, ранение в голову – штука насколько опасная, настолько же и интересная. Мозги после свинцовой встряски стали совсем по-другому работать. Пока меня оттесняли на улицу, доктор семенил за спинами охраны. Спускаться он с нами не стал – встретил каких-то знакомых врачей, поручкался с ними и стал им что-то взахлёб рассказывать, на меня руками показывая, те тоже на меня вылупились. Ничего, смотрите, не возражаю. Глазели они на меня до того момента, когда я завернул за колонну. За колонной постоял, скурил две сигаретки, помедитировал, смотря в серое сентябрьское небо, а когда решил, что хватит ветру лицо подставлять, пошёл обратно. Это, друзья, верный способ, – если вас откуда-то выгнали, не надо отчаиваться и ломиться обратно сразу, подождите и идите, тогда шансов вернуться – намного больше.

Во-первых, мне нужно было забрать мои вещи, а во-вторых....

Как я и ожидал, охрана на меня не обратила внимания. Там на входе два турникета. Пристроился за двумя тучными женщинами, нагруженными сумками со снедью, а когда они стали свои карточки временных пропусков прикладывать, я проскочил к свободному турникету, подлез под барьером – и вот я уже опять на территории больничного рая. Блудный сын вернулся. Пошёл за своими вещами напрямки, а не как доктор вёл – всё равно его путь не запомнил. Мне оставалось пройти всего с десяток метров до площадки, где располагались несколько кабинетов и лежала моя сумка и ботинки, когда меня схватили за рукав. Я почти не удивился, только сердце ёкнуло – не сильно. Я повернулся и вижу – дедушка, тот, который мне вещи выдавал из вещевой кладовки, он ещё и просто гардеробщиком в госпитале работал, я несколько раз там, у вешалок видел.

– Следует отблагодарить, а то неправильно как-то, – сказал непонятное гардеробщик.

– Ну чего ты, дед, пристал. Отвали, – ответил я на его претензии – беззлобно ответил, не понимал, о чём это он.

А гардеробщик не успокаивается, голос повышает:

– Я старался-старался, а он!

У меня в затылке заныло, запульсировал шов. На нас стали обращать внимание проходящие мимо люди. Что делать? Вцепился в меня, как рак в дохлую кошку. Ну и денёк. Что я натворил-то? Чем небеса прогневил? Я буквально тащил за собой деда по коридору и, между тем, подошёл к своему креслицу, где я вещи оставил.

– Ну что тебе надо? Объясни, – попробовал я вразумить гардеробщика.

– Как это – чего? – удивился дедушка. – Я ему ботинки почистил, помыл, а он «чего».

Тут я заметил, что мои гражданские ботинки, скучающие под сидушкой, буквально сияют. А х ты, чёрт, а я -то думал, что крыша едет – и у меня, и у него. Неудобно получается. Проявил старик инициативу. Наверняка, это у него такой нехитрый способ подработать – угодить выписывающимся солдатам и получить от них за услуги надбавку к нищенской зарплате и ещё более нищенской пенсии.