Признаться, несмотря на всю привлекательную внешность девушки, меня в ней зацепило не личико или весьма значительные упругие достоинства фигуры, а то, на что обычно большинство людей не обращает внимание – её пятки. Да-да, её чудесные пятки – медовые, и не потому, что они на вкус такие сладкие – да и откуда бы мне об этом было знать? – а из-за того, что их цвет напоминал мне оттенок цветочного мёда, и будто изнутри светятся.

– О! Ты проснулся? – наконец заметив, куда смотрит девушка, Рома обернулся в мою сторону. – Знакомься. Это Вика. Она пробы проходит.

– Я – Сергей, – представился я, а потом, после того как услышал подтверждение из розовых уст девушки того, что она – действительно Вика, задал естественный в таких обстоятельствах вопрос: – Что за пробы? – Мой вопрос прозвучал громковато, а всё потому, что французская певица закончила путешествия в глубины собственного я, и музыка смолкла.

Роман, будто меня не услышав, продолжил:

– Вика приехала, пока ты спал. Она раньше должна была, да не смогла.

– Да, я думала, что у меня сегодня не получиться. Квартирная хозяйка обещала заглянуть к нам, посмотреть на квартиру. Она жутко у нас подозрительная, проверяет нас каждый месяц. А двух других девочек – мы все моделями в агентстве «Серебряная Луна» работаем, – что со мной живут, сегодня нет в городе. Но хозяйка перенесла визит на завтра, а я освободилась.

– Нам повезло, – сказал Роман и улыбнулся улыбкой довольного чеширского кота, увидевшего, что хозяйка оставила на столе открытую банку со сметаной.

Правда, я не понял, кому повезло и почему, но это ладно, а вот какие это пробы – тот вопрос, что не давал мне покоя. И я открыл рот, чтобы снова его задать – я, знаете ли, упорный, не люблю того, что недопонимаю. Роман, хитрый чёрт, меня опередил, понял, что я сейчас начну что-то спрашивать, на что он не хотел отвечать – сейчас, по крайней мере, не хотел, – и пояснил:

– Извини нас, мы тебя потревожили. Но ты не беспокойся, мы сейчас уйдём. Продолжим съёмки на природе. Ок? – вопрос он задал, как я понял, одновременно мне и Вике. Я промолчал, поняв, что лучше другу не мешать, а Вика поинтересовалась:

– Натурные съёмки? Да, ты говорил, что фильм будет о путешествиях и много придётся сниматься на открытом воздухе. Замечательно, – Вика спрыгнула с дивана, – я готова.

До меня стало доходить… Мой друг, такой затейник и старый прохвост, освоил новый метод съёма девушек. Он знакомился с моделями, с начинающими актрисами (студентками каких ни будь театральных училищ) – ну, так мне это представлялось – ведь логично? – и приглашал их сюда, типа, на фотопробы к будущему фильму – своему шедевру. Понятное дело, что никакого отношения к киноиндустрии он не имел, и теперь становилось ясно, почему он себя со мною так себя вёл. Ещё бы! Рассчитывал на свидание с такой сногсшибательной красоткой, судя по её взглядам, бросаемым в его сторону, готовой на многое ради получения своей первой роли на большом экране, а пришлось довольствоваться общением со мной, что тоже не плохо, но не после таких обломов. Но вот что мне не понятно, так это конкретная технология – как Роме удавалось приманивать, заманивать на съёмки девушек, а то, что это было не в первый раз, можно считать состоявшимся фактом. Что он им говорил, как втирался в доверие, что предпринимал, чтобы не сгореть по ходу пьесы. Ведь наверняка у творческих людей свой жаргон – словечки там разные, позы, взгляды. Значит он готовился, а мне об этом ничего не рассказывал, засранец.

– Кино, говоришь? – нарочито серьёзно спросил я Рому. – Это хорошо. А на природе – особенно! – Для убедительности я поднял вверх указательный палец.