Коммерческая школа для детей состоятельных родителей располагалась в здании бывшего детского садика в центре города. Эта школа сначала занимала половину детского садика и можно было видеть учеников, сидящих в беседках на маленьких стульчиках с сигаретами в руках, пока у малышей был тихий час. Но в последствии это соседство признали не этичным и детей дошколят перевели в другое здание на окраине города, где раньше располагалась казарма строительного батальона. Солдатам раздали автоматы и зелёные береты, переведя их таким образом в пограничные войска, а малышня бегала по бывшей казарме с восторгом вдыхая запахи табака и кирзовых сапог, оставшихся после бойцов. Зато коммерческая школа процветала, после ремонта она напоминала что-то среднее между борделью и кабинетом стоматолога – такой вкус был у директора школы Антонины Илларионовны Жвания, бывшей заведующей эвакуированного детского сада. Она была похожа на свадебный торт, верх которого венчало чёрное воронье гнездо, птицы из которого улетели из-за звуков, которые издавала эта женщина. Каждое утро Антонина Илларионовна лично встречала учеников у входа в своё учреждение и взглядом одесского таможенника с подозрением смотрела на детей. Рядом с ней стояла корзина, похожая на те, в которых контрабандисты провозят мандарины из Абхазии, но в эту складывались все телефоны учащихся, чтобы придать ещё больше солидности фейс-контролю, тут же находился её бритоголовый племянник, учитель физкультуры Гоча очень похожий на головореза-абрека, прискакавшего с вершин Кавказа, чтобы помочь тёте справиться с учениками. Половина преподавательского состава тоже являлись родственниками директора и имели столько научных званий и титулов, что складывалось впечатление, что здесь собран весь цвет российской педагогики. Никого не волновало, что некоторые учителя плохо говорили по-русски и с трудом произносили фамилии учеников во время переклички, главное, что школа из года в год была в передовиках учебно-образовательных учреждений города и пользовалась уважением властей. Большинство учащихся были дети бизнесменов, представителей власти и других состоятельных граждан, решивших, что их чада не должны учиться в бюджетных школах вместе с детьми, родители которых были стеснены в средствах и не могли платить за обучение. Богатые родители с раннего детства внушали своим чадам, что они особенные и их будущее обеспечено деньгами и знакомствами с нужными людьми. Понимая это, ребята не особо старались грызть гранит науки и ходили в коммерческую школу только потому, что этого хотели их предки. Каждое утро они переступали порог своей школы с таким видом, как будто там им начнут сверлить зубы. Антонина Илларионовна, глядя на них мечтала собрать этих подонков в одну кучу и отправить в Абхазию собирать мандарины без перерыва на обед. Она родом была из многодетной менгрельской семьи и знала цену деньгам и как они достаются честным людям. Благодаря своим волевым и организаторским способностям эта женщина, закончившая пять классов в Сухуми, смогла подняться от воспитательницы детского сада до директора коммерческой школы. Она шла к намеченной цели невзирая ни на какие трудности, льстила, давала взятки, шантажировала, пускала слезу, а став директором детского садика, решила организовать здесь коммерческую школу. Знакомый сухумский фармазон наделал липовых документов многочисленной родне Антонины, прибывшей ей на помощь из солнечной Абхазии и эти новоявленные доценты, и кандидаты наук смазав мозоли на руках, полученные на цитрусовых плантациях, смягчающим кремом, стали осваивать педагогическую науку. Сбрив бороды и одев галстуки, новоявленные педагоги почувствовали тягу к занятиям, им самим были интересны те предметы, которые предстояло преподавать детям. В методических рекомендациях, привязанных к школьной программе помогла разобраться престарелая завуч Луиза Фирсовна. Карьеру педагога она начинала в далёкой Мордовии в колонии для малолетних преступников и теперь, глядя на преподавательский состав коммерческой школы ей почему-то вспомнились молодые бандиты, которым она пыталась привить любовь к русской литературе. Немного удивившись, что у большинства учителей такая же фамилия, как у директора, Луиза сказала ключевую фразу: «Читайте товарищи всё по бумажке на уроках и не отвечайте на провокационные вопросы детей, – потом, немного подумав добавила, – первое время будет трудно, а когда втянетесь поймёте, что главное в педагогике – избегать ответов на вопросы учеников, особенно умников». И уже обращаясь к директору: «Меня беспокоит одно, кто-нибудь из вашей родни говорит по-французски или на каком-то другом европейском языке, методичками тут не поможешь, надо искать человека».