Когда мой дед Прелимир был ещё молодым воином, и ходил в дозор по границам нашей долины, повстречал их отряд на пограничном гребне двух Стражей. Одним из них и оказалась бабушка. И виделись-то всего ничего, видрана говорила, что едва ли два слова друг другу сказали. Но видно Доли их такими были, что не смогли друг без друга. Бабушка тогда в дозоре была с женихом своим названным. Но и он удержать её не смог. И когда уже свадьбу собирались играть, ушла Яглика из дома, из долины и из Стражей. Но перед этим к Нельде сходила – судьбу узнать. Видрана на счёт судьбы ничего не ответила, только счастья пожелала, да сказала, что если нужда какая случится, Яглика всегда может к ней прийти.

В родной долине у бабушки остались родители и сестра. Но она их больше никогда не видела.

Моё имя Нельде не нравилось. Она говорила, что ничего хорошего у меня в жизни не сбылось. И потому называла меня Туга26.

На каждое новолуние я на целый день уходила в горы. На гребне, служившем границей между долинами, я ждала кого-нибудь из своей семьи. Бабушка приходила всегда. Часто с ней приходил отец. По началу, мама тоже приходила. Но потом перестала – у меня родился ещё один братик. И пока она его ждала, ходить было далеко и тяжело, а после его рождения хлопот было много. Умом я понимала, но сердцем злилась и на маму, и на братика, которого я даже не видела. Мне приносили что-нибудь вкусное и небольшие подарки для Нельды. А ещё новую одежду – теперь после заступничества видраны мне можно было носить понёву, но это меня совсем не радовало.

Ночами я плакала, уткнувшись в переданную мамой рубаху, чувствуя запах родного дома, и всей душой желала, чтобы Белозёр поскорее ушёл в ту самую Моранину Пустошь. Я придумывала разные яды. А вот как заставить волхва их выпить не придумывалось. Но Боги продолжали держать его в этом мире.

Когда минула моя шестнадцатая зима, люди из долины Стражей, приходившие к видране, стали приносить разные слухи. Одни говорили, что слышали вой оборотня за околицей. Другие рассказывали, будто альвы27 войной собрались идти. Третьи предупреждали о нашествии нежити.

Такие побасенки я и раньше слышала, еще, когда дома жила. Но никогда их не было так много. Слухи эти рассказывал и стар и млад, и девушки молодые и бывалые войны.

Чем больше приносили таких вестей, тем больше хмурилась Нельда.

– Слухи, Туга, просто так не родятся и не растут. Им зерна и почва нужны.

И однажды ночью её правота сама пришла в гости. Ещё с вечера заволокло небо, вроде как гроза собиралась. Но вместо грома в темноте раздался вой. Если бы мне тогда сотня видран стала твердить, что это воет волк, я бы им не поверила. Ни разу не слышав голоса оборотня, я сразу же его узнала.

Соскочив с лавки, я кинулась к оконцу. Нельда уже стояла возле него.

– Не бойся. Они сюда не придут. Нечисть боится видран, – сказала она шёпотом.

– Так он же один, – задыхаясь от биения сердца, просипела я.

– Нет, их там трое, – возразила Нельда.

– Откуда Вы знаете?

– Чувствую, – еле слышно ответила она.

Я стала одним большим ухом, ловя каждый шорох. Но чем больше я старалась прислушиваться, тем громче стучало сердце. И тут они завыли втроём. Страх накрыл меня с головой. Заунывные переливы их голосов собирали нутро в невидимую горсть и крепко сжимали кулак.

Наступившая следом тишина покоя не принесла. Изгородь покрылась светлячками охранных рун, светившихся всё ярче и ярче. От этого в избе стало светлее. Я посмотрела на Нельду – лицо её переменилось, став каким-то хищным, недобрым.

– Охотитесь, голубчики, – то ли прошептала, то ли прошипела она, – ну, что ж поглядим, кто нынче с добычей будет.