Тиела засомневалась, и тогда за меня вступилась Гулльвейг:

– Это моя подруга. У нее необычные глаза и она очень хороший колдун; мы уже многим помогли вместе.

Тиела улыбнулась, и это было разрешением мне пойти с ними. Теперь я могла не прятать лицо, но капюшон все равно не снимала.

В малюсенькой комнате, в которую мы попали, кроме нас троих еле поместился бы еще кто-нибудь один. Здесь была лишь кровать и окно, на подоконнике которого лежала аккуратно свернутая одежда.

Когда Тиела закрыла дверь и села на кровать, она немного помедлила, но мы с Гулльвейг не торопили ее. Собравшись с духом, она отвела взгляд, подняла подол платья и мы увидели над краем ее белья шов, аналогичный тому, что видели у Бласа на спине.

– Можете опускать, – сказала Гулльвейг. – Сейчас подумаем, с чего тут лучше начать.

Безрадостно убедившись в своих догадках, я сразу приступила к делу. Поиграв на воображаемом кантеле, я воззвала к багровым нитям магии и переключила свое зрение на видение потоков крови. В этот момент Тиела покрылась испариной и стала обмахиваться, словно у нее резко пропали все силы, и вокруг стало нестерпимо душно. Мои глаза могли пугать, даже несмотря на то, что об их особенности предупредили. Но я не продуцировала ни огня, ни даже жара, поэтому не поняла реакции Тиелы и понадеялась на Гулльвейг, продолжая взглядом изучать чужую кровь.

Помимо общего потока, похожего на то, что я видела в Таке, Сфинксе и вокруг тронутых магией существ, с которыми когда-то сражалась, в теле Тиелы отчетливо различался еще один, иной, чужой. Он кружился возле темного, не просматриваемого уплотнения прямо за швом на ее животе.

«Руда», – подумала, я и все встало на свои места.

Нужно было достать камень и сделать это быстро, чтобы, как выразились эльфы в храме, «обезвредить» Тиелу или то, что в ней сидело, от чего бы то ни было.

Решив не пугать девушку тем, что я обнаружила, я отослала Гулльвейг мысленное сообщение о своих догадках. Однако внезапно поток чужой крови внутри Тиелы усилился. Она едва не опрокинулась, и когда я попыталась вместе с Гулльвейг подхватить ее, то взвизгнула, а чужая кровь внутри нее резко дернулась от меня в сторону.

– Все в порядке? – послышался голос Сфинкса из-за двери.

– Да, – тут же отозвалась я, отпрянув от Тиелы к противоположной стене.

Я надеялась, что Сфинкс поймет мое недосказанное «пока что» по интонации голоса.

«Я так и подумала, – ответила мне Гулльвейг, начав использовать синие нити исцеляющей магии. – Но у меня нет подходящих инструментов для операции. Есть предположение, как ЭТО попало в нее и зачем?»

«У нас нет времени разбираться в этом, нужно резать прямо сейчас, иначе», – но я не договорила, заметив, как поток чужой крови в Тиеле зашевелился еще сильнее.

Ее сердце забилось в три раза чаще, как раз по числу активированных нами заклинаний в непосредственной близости от нее. И тогда меня осенило. Я поспешила оборвать багровую нить видения потоков крови и фиолетовую мысленной связи с Гулльвейг. Но нужно было как-то сообщить обо всем остальным, все еще не пугая Тиелу. Она как раз принялась утверждать, что ей стало чуть лучше. Гулльвейг не верила ей, но я решила, что успею и коротко телепатически обрисовала ситуацию Сфинксу с просьбой передать это остальным.

«Похоже, в ней моя кровь, – было мне ответом. – Нужно, чтобы она»…

Но дослушать я не успела, поскольку Тиела закричала и я тут же оборвала телепатическую связь. Однако было уже поздно.

Крик быстро перешел в рычание и хрипы. Несколько локонов упали с головы Тиелы, оставшись висеть в косе, а кожа пошла трещинками… Гулльвейг все еще поддерживала ее, звала по имени и не обрывала свою магию даже после моего крика об этом, поскольку он утонул в шуме, которым дверь с петель снял Велерус. Видя как Тиела, закатывая глаза, задыхаясь от пены и трясясь, потянула руки к Гулльвейг, он в полшага оказался рядом и лишил девушку сознания ловким маневром пальцев по ее шее как раз под предупреждение появившегося в проеме двери Сфинкса: