Политиком он был мудрым, но очень суровым. Сначала Модэ помирился с согдийцами. Воевать не хотел первое время. Этим воспользовались восточные соседи, кочевые племена дун-ху, и потребовали дань – лучших коней. Некоторые хунны воспротивились. Модэ сказал: «нельзя воевать из-за коней». По обыкновению несогласным отрубили головы. Дун-ху, почувствовав слабину хуннов, потребовали в качестве дани женщин, в том числе и жену Модэ. Опять был ропот. Опять летели с плеч несогласных головы. Кочевники и на этом не остановились, запросили небольшой участок земли на границе между хуннами и дун-ху. «Эта пустынная земля никому не нужна, мы на ней не живем», – говорили некоторые, но Модэ проявил вдруг неожиданную твердость. «Земля – основание государства. Землю отдавать нельзя!» – сказал он. Сомневающимся отрубили головы. Войско хуннов вышло в поход и разбило кочевников. Успех окрылил победителей.  Модэ объявил войну Китаю. И вновь были прекрасные победы. Дисциплина, выучка солдат, военный талант Модэ явились залогом успеха.

И в этой войне проявилась мудрость правителя. Приближенные предлагали убить плененного китайского императора. Модэ возразил им, сказав, что китайцы изберут нового, хуннам это ничего не даст, воевать же с громадным царством пока преждевременно и опасно.

Мир был заключен в 198 году до нашей эры. Но непрочным был этот мир.

Борьба с кочевниками продолжалась.

После окончания гражданской войны полководцы Поднебесной изменили в корне стратегию и сами стали осуществлять набеги на территорию врага. Силы были неравные. В Китае к середине I века до нашей эры численность населения приблизилась к 60 миллионам человек. У хуннов было всего 300 тысяч человек. Однако еще целых полтора столетия они стойко сражались против могучего противника, и не известно, чем бы кончилось дело, если бы китайцы не применили против них самое грозное во всех войнах оружие: дипломаты Поднебесной сумели внести раскол в стан врага, подняли против хуннов соседние племена.

В 155—158 года нашей эры хунны, проиграв войну китайцам, поделились на четыре части: одна подчинилась победителям, другая – сяньбинцам, третья укрепилась в горах Тарбагатая, четвертая – двинулась на запад, на берега Яика и Волги.

Этих хуннов не зря называли «неукротимыми». Они, отступая в жестоких боях с многочисленными противниками, пересекали благоухающие степи, проходили  не хоженными лесными путями, преодолевали горные перевалы… Они пили воду мирных степных рек – и не становились от этого спокойнее. Они черпали ладонями воду горных быстрых, кристально чистых ручьев, но даже эта вода не могла омыть их воинственные души, смыть с них память о крови врагов. Они вдыхали запахи чудных лесных цветов, но даже эти запахи не могли заслонить собой запахи жарких боев, запахи конского пота, трупного поля.

То были воины. Ни земля, ни вода, ни воздух, ни солнце, ни звезды, ни крики осиротевших детей, ни молящие о пощаде глаза побежденных ими не могли переделать, переродить их.

В 158 году они добрались до низовьев Волги, переправились через нее, осели между Каспийским и Азовскими морями и долгие десятилетия залечивали  здесь раны, стараясь не тревожить местные, весьма воинственные племена, такие, например, как племена аланов.

Очень хорошее место выбрали хунны для лечения и восстановления сил. С востока их прикрывала широкая Оара (Волга), с запада – Дон, на севере в те века серьезных противников вообще не было, а аланы на некоторое время покинули родину, которую поразила засуха. Сухие степи были пригодны для скота хуннов, и пришельцы жили здесь горя не зная.