Слезы тут же наполнили мои глаза. Я не стала отвечать, хотя с его стороны это было несправедливо. Он знал, что я работаю в два раза больше, что умею теперь многое. Договоры готовлю не хуже юриста, помогаю шефу во всех делах, как помощник веду свою серию заседаний. Шеф поручает мне организацию работы нескольких подразделений, и мне приходится глубоко вникать в их деятельность. Получается, что пока я зарабатывала в три раза меньше, я годилась в собеседники, вернее в пассивные слушатели. Меня можно было просить подготовить документы, отпечатать объявления для дочери, договориться, чтобы нотариус приехал в контору, а не Виктор Андреевич к нему. Я делала это честно, не ожидая награды, даже не думая о ней. Но и подобного отношения я не ждала.

С этого дня я перестала заходить в кабинет Виктора Андреевича. Знала, что теперь слушателем назначена женщина из кадров. Симпатичная, строгая, будто бы немногословная. Она всегда улыбалась мне, когда встречала в коридоре. Но улыбка была неприятной, словно ей было известно обо мне что-то пикантно-неприличное. Я здоровалась, но и только.

Через некоторое время по конторе поползли сплетни. Я узнала о них случайно, но когда зажала в углу одного из распространителей, выяснилось, что источником грязных разговоров является Виктор Андреевич. Его новая слушательница с удовольствием оглашает домыслы обо мне во всех отделах. Я ждала вечера, чтобы перед концом рабочего дня высказать все Виктору Андреевичу и не дать никому возможности тут же обсудить нашу стычку. То, что будет бой, я знала. Я шла на защиту чести и достоинства. Но ситуация меня опередила.

Около шести Виктора Андреевича вызвал в кабинет шеф. Буквально сразу мебель заходила ходуном. Высказывания Виктора Андреевича сложно было не услышать – голос разносил стены.

– Мне, юристу экстра-класса, Вы скрепя сердце выделяете смешную по нынешним временам зарплату, а этой девке поднимаете ставку чуть не вровень с моей. Может быть, мне теперь варить ей кофе? Или лучше в короткой юбчонке крутить здесь задом, чтобы заслужить повышенный оклад? У меня дочь сидит на работе по восемь часов, потом приходит и занимается сыном. И за это получает копейки. Но честно заработанные копейки! Может, подскажете, каким чудесным образом ей заработать больше? Если, конечно, это прилично.

Дверь внезапно распахнулась. Тяжелой решительной походкой вышел шеф и в полный голос, настолько свирепо, что я вжалась в кресло, коротко и ясно рявкнул:

– Вон!

Виктор Андреевич, как пес, которому со всей силы сапогом пнули в бок, скалясь, но далеко стороной обходя шефа, вышел из приемной. Я в ужасе смотрела на начальника.

– Не переживай, справимся, – только и ответил он на мой немой вопрос и тут же захлопнул за собой дверь кабинета.

Слезы полились горькие, горячие и злые. Я ненавидела Виктора Андреевича за его предательство. За что он облил меня грязью, извалял в дерьме, выставил на растерзание толпы? Никогда в жизни я не позволяла себе ничего того, в чем сейчас подозревалась. Я была честнее, чище, преданнее, чем он мог думать. Я поглощала его семейные тайны, хранила, как скупой рыцарь, и оберегала от посягательств непосвященных. Видя определенные возрастные изменения в его характере, старалась быть снисходительной, тактичной, понимающей. Я защищала его. Да, защищала, когда шеф, уже не таясь, стал открыто высказываться о слишком вольготном отношении Виктора Андреевича к дисциплине, о его явном отсиживании положенных часов без всякого видимого результата в работе. Оказывается, я была удобна, используема какое-то время, но и только.