– Что ты нашел в ней? Посмотри, сын! Вокруг столько баб, умных, красивых, порядочных. Посмотри в лицо этой самке. Она же не любит тебя! Ты нужен ей, чтобы содержать ее и ее отпрыска. Только для того, чтобы освободить ее от этого никому не нужного ребенка – сына. А пока ты будешь кашеварить, хозяйством заниматься, она на твоих же глазах станет блудить!

Вера выслушала Виктора Андреевича, усмехнулась, подошла близко-близко и, глядя в глаза, продолжая усмехаться, начала расстегивать халат:

– Вот такого мужчину я бы не упустила. Андрей, зря ты не познакомил меня с отцом раньше.

Виктор Андреевич посмотрел на сына, в его полные слез глаза. Отскочил от Веры как ошпаренный, а сын, срывая голос, закричал:

– Уходи, уходи, отец, иначе я за себя не отвечаю! Убью, убью своими руками! Ненавижу тебя! Ненавижу всю твою напыщенность, всю твою важность. Ты всем жизнь правишь, всем указываешь, что делать и как. Кому ты нужен, старый осел? Кому нужны твои ослиные советы? Убирайся. Мы сами разберемся со своей жизнью.

Виктор Андреевич провел ночь на вокзале. Ему все слышались последние слова сына: «Без тебя, слышишь, без тебя!» Утром уехал домой и больше ни разу не упоминал дома об Андрее.

Поддерживала связь с сыном мать. Ей он писал регулярно. У Андрея с Верой родилась дочь Ксюша. Фотографии долго пролежали на столе в надежде, что дед захочет взглянуть на внучку. Не захотел. Даже прикасаться не стал. И так и не спросил про ребенка. Периодически мать отправляла деньги сыну, тот принимал с благодарностью, но сам никогда не просил. А недавно пришло письмо, что Андрей с Верой захотели купить машину. Сын спрашивал, может ли мать помочь им. Если да, то сын готов приехать за деньгами сам. Супруга Виктора Андреевича решила поговорить с мужем серьезно.

– Хватит его казнить. Как ты сам реагировал бы, если…

– Что если бы? – резко оборвал Виктор Андреевич. – Если бы ты на моих глазах начала соблазнять моего отца – убил бы. Тебя! Эта мразь отняла у нас сына. Эту судьбу ты для него хотела? Этого желала? А сейчас он вспомнил, что есть мать с отцом. Машину захотел. Приехать просто так за шесть лет не смог. А за деньгами на машину – пожалте, готов явиться.

– Витя, это наш сын. Он такой, каким мы его воспитали.

– Каким ты его воспитала! Ты! Это ты посылала ему деньги, чтобы мальчик мог содержать семью. Он мужик и должен отвечать за свои действия, если мужик. А писать письмеца маменьке, тратить присланные ею деньги, рассказывать, как его жена-проститутка шландает, а он – идиот – второго чужого ребенка воспитывает, ума не надо.

– Это наш сын! Мой! Мой!

– Твой, пока ты можешь ему помочь. Попробуй, ответь, что денег нет, и жди писем. Авось дождешься когда-нибудь…

Виктор Андреевич мерил кабинет из угла в угол. Я сидела, затаив дыхание.

– Он приезжает завтра.

– Приезжает? Несмотря на то..?

– Да. Я звонил ему. Сам. После нашего разговора жена места себе не находит. А я смотреть не могу, как она изводится. И спать не могу. Из-за него, дурака, не могу. Сказал, чтоб приезжал.

– Вы хотите с ним поговорить?

– Я хочу его увидеть, потому что он мой сын. И хочу, чтобы мать за шесть лет могла хоть однажды на него взглянуть.

– А машина? Он ведь приедет за машиной?

– И получит ее, чего бы мне это ни стоило. У меня на машину нет сейчас, но я сегодня разговаривал с шефом. Когда мы партию по дешевке отбили, он мне предлагал «Жигули». Я отказался – мне было ни к чему тогда. Сейчас к чему, да только шеф жмется. Нет, говорит.

– Я слышала, он распродал все.

– А меня это не касается! – взревел Виктор Андреевич. – Я ему состояние на них сделал, капитал утроил! А он мне рассказывает, почему сейчас не имеет возможности. Я ему не рассказывал о возможностях, когда мы с ним бандитов – друзей его бывших – на бобах оставили. Всю партию тогда сцапали! Всех он тогда сдал и сам дрожал, как куриный подгузок. Кто из них жив теперь? У кого фирма процветает, коттедж стоит, жена из-за границы не вылезает. Все под разборку пошли, одного шефа я из-под удара вывел. А теперь он мне о своих сложностях вещает.