Из-за дверей на крыльцо выбежал жилистый капитан в фуражке с чёрным околышем и эмблемами артиллериста на погонах. Козырнув и вновь проверив документы, он затараторил.

– Пройдемте за мной, товарищ капитан, время не ждёт…

Капитана в плащ-накидке озадачил сей оборот. Ещё два дня назад заместитель начальника разведуправления ГСОВГ15, полковник Кузьменко, при представлении новоприбывшего оперативника разведки на должность, томно увещевал капитана, что в работу он советует входить неспешно и обстоятельно, даже несмотря на «постоянную тревогу, исходящую за новостями по радио». Воздух жизни, без того отяжелённый «холодной войной», уже начал отупляюще приедаться. Но опять ждать и гоняться?

За дубовым столом, под зелёной лампой, в бывшем домашнем кабинете хозяина, где пыльную гармонию из хозяйских стеллажей с книгами, журнального столика при громадном кожаном диване и антикварных статуэтках, нарушал казённый сейф с кляксой мастики и деревянной пломбой, сидел в советской форме с эмблемами танкиста ещё более главный нарушитель сей идиллии – усталый, плотный подполковник с седеющими усами.

За стуком в дверь и привычно-ритуальным «Разрешите!» и «Товарищ подполковник, капитан Васильев, представляюсь по случаю…» капитан ощутил наплыв радости. Подполковник бегло отмечал какие-то кроки в документах карандашом. Ожили лукаво-добрые голубые глаза на знакомом лице… Четыре года и никаких вестей. И внезапно объявился на пути этот сосредоточенный «штурман бытия».

Подполковник радушно встрепенулся от стола.

– Лёшка, завязывай с ритуалами для этих балбесов! Я тебя, посчитай, не видел с сорок пятого, а из наших инструкторов в N остался только ты… Сымай малахай, проходи.

Хозяин кабинета, отойдя от стола, обнял освободившегося от промокшей накидки капитана.

– Лёшка, я несильно тебя, а? Не болит старое?

– На мне как на собаке, Михалыч. Только не темни, а то этот твой ретивый капитан меня с порога озадачил.

– А, Кириллов-то? Посулили ему перевод в Москву, в Управление, вот и суетится. А раскачиваться и впрямь некогда. В обстановку тебя нечаевские хлопцы хорошо ввели в Каменце. Обстоятельный он мужик, этот майор, громадную работу провёл со своей группой перед Ясско-Кишинёвской16… Хоть и оставили его на Прикарпатье после войны, но по европейским горно-лесистым театрам в разведке он бог. Это мы с тобой всё по городам работали в Польше и здесь, а тут сейчас горно-лесная специфика тебе предстоит, помимо прочего.

– «Скачки» с рацией по лесам? Повторение – мать учения.

– Район действий наводнён бандами как из заурядных уголовников, так и из беглых эсэсовцев, пацанят из фольксштурма. Сидят по лесным хуторам, да периодически грабят американские войсковые колонны, идёт бойкая торговля оружием на «малинах». Есть данные о подготовке действий и обеспечении там, вдоль границы нашей зоны, сети тайников, а то и крепких бункеров «Вервольфа»17. Возможно, что до сей поры сидит там агентура, сменившая хозяев, и ждёт команды в случае нашего наступления, как ты понимаешь, при «особом периоде»18. Просто уже не знаем, кто в тебя стрелять будет – контрразведка и военная полиция американцев там стоят на ушах, местные полицаи же, наоборот, ведут себя пассивно, получая взятки от нежелательного элемента. Ввожу тебя так подробно, чтобы шею не свернул.

– Майор уже дал понять, где работать придётся.

–Ну, то наши озверелые хуторяне, а то… – подполковник открыл грохочущий сейф и достал карту и несколько папок – тут и так дело на контроле аппарата главного разведупра в Москве, а реализация разведданных на нас. Причём нам в оперативном отношении дана полная свобода действий на полученное заурядное «добро».