Когда песня завершилась, толпа взорвалась бурными аплодисментами. Люди впадали в восторг от такой демонстрации чувств на сцене. Сам же Кристофер не разделял их энтузиазма. Если бы он признавался в любви, он бы не стал выставлять это на всеобщее обозрение. В его мире чувства были чем-то личным, сокровенным, недоступным для глаз толпы.

Музыка снова заиграла, праздник продолжался. Кристофер едва касался напитков, погружённый в свои мысли, наблюдая за окружающими. Вдалеке слышались радостные возгласы – скоро начнутся фейерверки.

Он уже был готов уйти. Проверил, на месте ли всё необходимое, собрал друзей под предлогом продолжить вечер в более спокойной обстановке. Но вдруг, среди толпы, чья-то тёплая рука легко коснулась его, и тут же исчезла в темноте. Кристофер обернулся, как будто его ужалила пчела, и начал оглядываться, надеясь увидеть… её.

– Извините, – смущённо пробормотала миниатюрная светловолосая девушка, опустившаяся на колени, чтобы найти свою упавшую сумочку. – Я просто пытаюсь пробраться к друзьям через эту толпу.

Это была не она. Кто-то другой. Кристофер наклонился, помог девушке найти сумку и молча вернул её, лишь кивнув на её благодарность.

– Вы, кажется, не местный, верно? Очень галантно!

– Я из Парижа.

– Вы француз? – она была застенчива, но её любопытство пересилило.

– Родился в Германии, француз с немецкими корнями, – Кристофер часто повторял эту фразу, как привычную скороговорку.

Вдруг парень подумал о том, что обычно его имя уже было известно тем, с кем он знакомился, но сегодня всё было иначе. Нея, похоже, даже не догадывалась, кто он. А он уже узнал о ней и был заинтригован.

– Здорово! Я мечтаю когда-нибудь побывать в Париже. Ой, Нея! – Незнакомка радостно обнаружила своих друзей в толпе. – Твои праздники, кажется, привлекают даже иностранцев.

Кристофер с удивлением заметил, что среди прибывших была и Нея. Она появилась внезапно, с улыбкой на светлом лице и длинной косой на плече, под руку с уже знакомым Крису парнем, Германом, окружённая многочисленными друзьями: Фрэнком со сцены, официантом-американцем, какой-то блондинкой и другими, не менее яркими личностями.

Подоспели его приятели, и Фил, увидев эту компанию, похлопал Кристофера по плечу и воскликнул:

– Дружище, ты уже познакомился с местной художницей Неей?

Кристофер бросил на него недовольный взгляд, испытывая раздражение от того, что Нея могла это услышать.

Девушка, едва закончив разговор с подругой, обратила свой взор на Кристофера и его друзей, её улыбка была вежливой, но слегка отстранённой.

– Вы гости Пирита? – спросила она, приветливо улыбнувшись. – Рада, что вам понравился наш праздник.

Фил уже хотел что-то ответить, но Кристофер, сжав его плечо, сам взял слово:

– Я бы не стал так формулировать. Мы просто заглянули на минутку, посмотреть, чем живут местные. Посмотрели, и теперь намерены откланяться. – Он говорил на идеальном английском, но его немецкий акцент и внешность всё равно выдавали европейца.

Кристофер не мог не отметить, насколько ему понравился голос Неи. В её манере разговора было что-то особенное: приятный, мелодичный тембр, обрамленный задорными нотками, делал каждую её фразу живой и искренней. Этот голос словно проникал внутрь, вызывая у него непроизвольную симпатию.

Его собственная речь, напротив, звучала жеманно, словно он хотел подчеркнуть свою утонченность и принадлежность к высшему обществу. В его голосе чувствовалась претензия на аристократизм, что, хотя и делало его речи несколько высокомерными, не уменьшало их привлекательности. В этой разнице между ними – её лёгкости и его сдержанности – крылась особая динамика, что-то притягательное и непривычное для обоих.