Павел Михайлович, придирчиво оглядев, неожиданно хлопнул меня по плечу:

– Ор-р-рёл! Ван Дамм нервно курит последнюю сигарету в углу и мысленно прощается с жизнью!

Ничего более он не сказал. Молча мы прошли в конец коридора и там мой провожатый без стука открыл последнюю дверь.

– Здравствуйте, господа… – заговорил он с порога. – Хочу вам представить нового члена вашей группы.

Я шагнул в дверной проем следом за ним. В помещении, похожем на обычный школьный класс, в два ряда стояли письменные столы, по четыре в каждом ряду.

Прямо перед ними находился еще один стол с раскрытым ноутбуком. Столы были обращены к стене, на которой висела обычная стеклянная школьная доска. А перед доской, частично ее загораживая, помещался большой жидкокристаллический телевизор, подключенный к ноутбуку на столе.

В помещении находились пятеро человек, каждый сидел за своим столом. Все оказались одеты точно также, как и я. Народ выглядел хотя и помоложе, но явно пожиже. Пять пар глаз внимательно уставились на меня, не выражая никаких эмоций. Примерно так смотрит селёдка на своего потрошителя…

– Это ваш новый охранник. Отменный ночной стрелок, – продолжил между тем Павел Михайлович, широким жестом указав в мою сторону. – Он побеспокоится насчёт того, чтобы вам не мешали.

Невысокий молодой мужчина, лет тридцати, не старше, сидевший ближе всего к двери, вышел из-за стола и протянул мне руку.

– А я – Первый, – представился он и без лишних проволочек стал называть остальных. – Этот мужчина с контактными линзами – Второй, за ним сидит мужчина с «клубной» бородкой, который откликается на Аз, а последний в этом ряду носит почетное имя Буки.

Я, признаюсь, даже и не понял, что мужчина, названный Вторым, носил контактные линзы. Выглядел он настоящим ботаником и явно таскал на животе и бедрах килограммов восемь лишнего веса. Он дружелюбно махнул мне рукою, привстав со стула. На лице сидевшего позади него Аз действительно красовалась изящно выстриженная бородка клинышком, соединявшаяся с усиками-ниточкой. Что-то педерастическое почудилось мне в его облике, хотя впоследствии я понял, что впечатление это оказалось совершенно ошибочным.

Буки же, напротив, выглядел очень обыденно: конопатое лицо, светлые волосы коренного жителя северной России, крепкие крестьянские запястья. Такие обычно имеют люди, с детства знающие о трудовой усталости не понаслышке. Буки сразу располагал к себе своей внешностью, чувствовалось, что мужчина он надёжный, работящий, без дури в голове и лишних закидонов.

– На втором ряду сидит Веди, – продолжил между тем Первый. – Тоже, говорят, отменный стрелок, хотя он очень это скрывает и постоянно мажет!

Присутствующие заулыбались. Видимо, говоривший апеллировал к чему-то такому, что все понимали, но я ввиду своей неосведомленности шутки не понял.

– Ну, а тебя мы будем звать… – Первый запнулся, подбирая мне псевдоним, но я живо подсказал:

– Ять!

– Точно, Ять! Буква «Глаголь» к человеку с таким лицом не подходит, а уж «Добро» – тем более. Очень такая характерная буква – Ять, вашу мать! – и всем сразу всё ясно. Ну что, господин народ, утверждаем новый псевдоним? – Первый с улыбкой обратился к присутствующим и те дружно закивали: нехай, дескать, будет. – Вот и хорошо, садись Ять, куда хочешь, послушаешь маленькую установочную лекцию.

Я сел за стол позади Веди, а сзади у стеночки стал Павел Михайлович; он, стало быть, тоже решил прослушать лекцию.

Первый выключил свет в помещении, отчего сразу же сделалось очень темно, и присел к столу с ноутбуком. Компьютер и телевизор, стоявший перед доской, оказались заблаговременно включены и стоило только Первому раскрыть ноутбук, как экран телевизора осветился.