Состояние отца стремительно ухудшалось, но он хотел по возможности, как можно дольше побыть с семьёй и подолгу слушал игру Эльзы, засыпая через некоторое время. Он мучился по ночам от боли, уже больше молчал, лежал в кровати и они решили, что он побудет дома до отъезда на конкурс Эльзы с мамой, прекрасно понимая, что из больницы он уже вряд ли вернётся.

К Рождеству Эльза совсем упала духом. Мать пыталась её настраивать как могла, пуская в ход угрозы, шантаж и уговоры, но всё тщетно. Как будто "несносная девчонка" решила лечь в гроб вместе с отцом. Так продолжалось, пока муж не прохрипел с утра:

– Чем туже затянешь пружину, тем сильнее распрямится. Три дня осталось, отстань от неё. Иначе в ответственный день не сыграет.

– Сплюнь, Эрик! Пусть только попробует мне не сыграть, – резко осадила она его, но к словам прислушалась и немного ослабила хватку.

Чем дольше Эльза не виделась с Рустамом, тем сильнее ощущала тоску и ситуация в доме только усугубляла всё. То же самое, видимо, и с Рустамом происходило, потому как после выхода из дома за хлебом ближе к вечеру, она увидела его сидящим на качелях перед их подъездом. Эльза повернув голову к своим окнам и убедившись, что никто не смотрит оттуда, улыбнулась ему прошептав губами "Привет" и пошла дальше, надеясь, что он догадается пойти за ней. За углом он догнал её и услышав его шаги за спиной, Эльза стремительно развернулась и бросилась в его объятия, громко разрыдавшись, не стесняясь его.

– Я так рада тебя видеть, Рустам! Так скучала!

Такого приветствия он явно не ожидал, сердце сжалось от её слёз и он только крепче обнял её, не совсем понимая как утешить.

– Эльза… Что-то… случилось? Почему плачешь? – осторожно спросил он, перебирая в голове всевозможные причины её слёз. Никто посторонний не мог её обидеть. Дома довели, значит?

Он видел, что все эти дни она шла понуро с мамой из своей музыкальной школы. Не то чтобы у него много времени было. Рустам сам почти на полную выходил на мойке работать. Очень хотел на свой первый телефон заработать. Пацаны уже с цветными экранами ходили, а ему хотя бы два простых чёрно-белых купить. Себе и Эльзе. Было бы здорово, хоть как-то связь с любимой поддерживать. Ему уже мало её, чертовски мало.

Он их видел вечерами, возвращающихся довольно поздно и злился, что мать не дала Эльзе хоть чуть-чуть отдохнуть на каникулах. Словно шестым чувством почуял, что настроение совсем другое у его девочки. Не такой он отпускал её на каникулы, слишком заметные круги под глазами и грустное личико. Пару раз хотел выскочить перед ними и поговорить, но зная, как её мать зашугала дочь, не хотел доставлять неприятности плюсом ко всему. А сегодня, увидев, что в классе её матери свет не горел, пошёл прямо к её дому и сел во дворе, всматриваясь в окна любимой. Хоть так рядом будет. Но того, что Эльза чудом выйдет, совсем не ждал. Немного сам ожил, увидев её милую улыбку и день как-будто впустую не прошёл. Правда, глаза у неё полные слёз и отчаяния были, что тут же его насторожило. Грех было не воспользоваться моментом и поняв её сигнал, что их могут увидеть, он потихоньку последовал за ней.

– Папа…, – ещё больше захлёбываясь слезами, начала она, – рак у него… Поздно слишком… Месяц остался… А мы… Мы уезжаем послезавтра.

Нахмурившись от таких новостей, Рустам не знал какие слова подобрать для утешения и просто молча стоял, продолжая обнимать Эльзу. Такая маленькая и беспомощная в его объятиях, она выглядела совсем сломленной, настолько отчаянно цеплялась за него в ожидании поддержки.

– А ты..? В порядке? Похудела сильно.