Его взгляд становится ещё острее.

Он резко делает шаг вперёд, сметая меня свои телом.

Не успеваю среагировать – чувствую спиной холод стены.

Его рука скользит вверх, прижимая меня за запястье, другая – опирается на стену рядом с моим лицом.

– Я никогда не был рядом? А кто тащил на себе твои слёзы, твои истерики, рыдания по ночам? Кто боролся за твои надежды, когда ты сама уже едва держалась?

Его лицо оказывается так близко, что я чувствую, как теплое дыхание касается моей кожи.

Его глаза пронзают меня насквозь. Там, на дне чёрных зрачков, плещется такая концентрированная смесь тяжёлых эмоций, что у меня подкашиваются ноги.

Тамерлан придвигается ещё ближе.

Руна Тейваз бьётся о мою часто вздымающуюся грудную клетку.

На мгновение мне кажется, что он сейчас меня поцелует. Что вопьётся своими губами в мои, сделает это требовательно и властно, как умеет только он.

И я, к своему стыду и величайшему разочарованию, жду.

Я жду…

Но мы оба застываем, не шевелясь.

Время тянется бесконечно, и в этой напряжённой тишине я вижу в его взгляде что-то необъяснимое.

Гнев.

Боль.

Желание.

Всё это смешивается, пока я сама не понимаю, что чувствую.

Но внезапно в его глазах что-то меняется. Вспышкой света, разгоняющей тьму, осмысленность возвращается в его взгляд, рассеивая тёмную поволоку желания.

Тамерлан отпускает меня, делает шаг назад и медленно проводит рукой по лицу, словно пытается избавиться от чего-то мучительного.

– Ты думаешь, я ничего не чувствовал? – Спрашивает тихо. – Думаешь, мне не было больно смотреть, как ты погружаешься всё глубже в себя, день за днём отдаляясь?

– Тебе? Было больно? – Качаю головой. – А ты хоть раз задумывался, каково это – чувствовать себя пустой? Ненужной? Поломанной и дефектной? Не на тебя с жалостью глазели родственники. Не тебя с мягким упрёком журили за то, что твоё тело не способно справиться с задачей, для которого было создано! Ни один мужчина никогда не поймёт женщину, которая мечтает о ребёнке, но не может.

– Я тоже был пустым, Яра. Я оказался мужчиной, который никак не может помочь своей женщине. Не знал, чем ещё могу помочь. Я тоже мечтал о ребёнке, но если небеса решили, что нам не суждено, может, стоило отпустить эту идею? Ты думаешь, я не хотел? Я выкладывался до последнего, а ты… Ты жила погоней за этой мечтой. И каждую новую неудачу ты превращала в укор, будто это я тебя подвёл.

– Потому что ты подвёл! – Почти кричу. Мои руки беспомощно сжимаются в кулаки. – Ты отступил первым! Ты ушёл, сделал вид, будто ничего не происходит, оставив меня одну справляться с этим!

– Я ушёл, потому что ты сама показала мне – я не имею ценности в твоей жизни!

Слова повисают в воздухе.

Каждое – словно кирпичик, который складывается в стену между нами, делая её высокой и крепкой, лишая нас обоих хоть единого шанса на её преодоление.

Да, Тамерлан действительно профессионально возводит стены.

Мы оба шумно дышим.

– Конечно, – горько усмехаюсь. – Ты ведь всегда выбираешь лёгкий путь, Тамерлан.

– А ты всегда выбираешь борьбу, даже когда в ней нет смысла.

– По крайней мере, я пыталась.

– И это разрушило нас до основания. Я хотел, чтобы ты была счастлива. Просто счастлива. Но ты ясно дала понять, что одного меня тебе мало. Прости, если заставил думать, что это было не важно для меня. Но есть вещи, Яра, на которые я не могу повлиять. Вещи, которые не решаются ни деньгами, ни связями, ни упорством.

Мы пристально смотрим друг на друга, пока слова, которые мы так долго не могли проговорить вслух, висят над нами облаком взаимных обвинений.

– Я больше не могу это вспоминать, – шепчу.