– А если и передают что-то хорошее, то не забывают напоминать об этом каждый день. – Его лицо при этом, вразрез словам, выглядело счастливым.

Я удивилась тому, что незнакомец так хорошо описал мою семью, будто мы знакомы уже целую вечность.

Он широко улыбнулся. Мы оба взглянули на дорогу и одновременно глубоко вздохнули. На улице было так тихо, что мы оба отметили это. Я быстро повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо, и поймала на себе его взгляд. Второе совпадение за эту ночь заставило нас рассмеяться.

– Ладно, – сказал парень, повернувшись ко мне всем корпусом, – я понимаю, что, возможно, не совсем этично спрашивать такое, но что за легкомысленный болван вынудил вас стоять на автобусной остановке в такой час в столь элегантном платье?

В любое другое время я бы что-нибудь съязвила в ответ на вопрос человека, которого знаю всего несколько минут. Но сейчас я понимала, насколько нелепо выгляжу со стороны, и не разозлилась.

– На самом деле мы даже не знакомы. Я знаю только его имя, – ответила я смеясь.

Возможно, мне должно было быть стыдно, но после встречи с Седеф я будто утратила гордость.

Парень улыбнулся:

– Если вы назовете имя этого человека, мои проклятия обретут лучшее направление.

Я рассмеялась и сказала, широко раскрыв глаза:

– Его зовут Корай, и я уже думаю, что одного человека с проклятиями будет недостаточно.

Он улыбнулся и склонил голову. Даже так было очевидно, что разница в росте между нами составляет не менее двадцати сантиметров. Видимо, у него были высокие родители. Судя по одежде, деньги у него есть. На пальцах я заметила несколько металлических колец. Он не женат. Его родители, наверное, живут в другом городе, а причиной его усталости могла быть бурная холостая жизнь. Но что он делал в спальном районе в такой час? Странно было бы задавать этот вопрос, но я не могла остановиться, и он сорвался с моих губ:

– Что вы здесь делаете в такой час?

Парень от неожиданности несколько раз молча открыл и закрыл рот, как рыба, которую вытащили из воды, – видимо, не часто его просили отчитываться. Так, пора мне прекратить делать выводы. Но у каждой профессии свои издержки.

– Я… – начал бормотать он.

– Я прошу прощения! – вырвалось у меня. – Это был слишком личный вопрос. Если хотите, можете не отвечать на него.

Он легко рассмеялся.

– Мой вопрос был гораздо более личным, – сказал он, склонив голову набок. Интересно, он знает, какая милая у него улыбка? – У меня музыкальная группа, мы выступаем в баре неподалеку. Сегодня… был не очень приятный вечер. Я ушел рано. Мои друзья, наверное, ругают меня, так же как мы сейчас ругаем Корая. Группу без вокалиста вряд ли можно назвать группой, не так ли?

Я уставилась на него во все глаза.

– Пожалуйста, скажите, что на ваше выступление собралось не слишком много народу, – с надеждой произнесла я.

Парень покачал головой, и я страдальчески закрыла глаза. Похоже, сегодняшний вечер для многих складывался неудачно. И он был абсолютно прав насчет ругательств, ему следовало быть готовым к тому, что перед сном у него будут гореть уши.

– Ничего страшного, – сказал он в ответ на мое выражение лица. – Они что-нибудь наверняка придумали.

Затем он откинул голову назад и глубоко вздохнул. Его глаза были устремлены в небо.

– Я вышел на сцену, потому что сам ее выбрал. Что будет значить мой выбор, если я не смогу уйти со сцены, когда захочу?

Что-то в нем было не так. Но это не означало, что ему нельзя доверять.

У стоящего передо мной молодого парня были счастливые глаза, губы часто растягивались в улыбке. Свой радостный вид он подкреплял редким смехом и производил впечатление человека, у которого все в порядке. Но что-то в его тоне не соответствовало счастливым и беззаботным словам.