Страх. А если я ошибусь? Снова будет долг увеличиваться? Или другое наказание?

Смущение. Когда мужчина намекает на сексуальные услуги, я вся краснею. Даже кончики ушей горят.

Я ёрзаю на коленях мужчины, пытаюсь подскочить. Он удерживает меня, крепко сжимает. Его ладони оказываются на моих бёдрах, жгут.

Я ведь специально надела самую большую одежду, которую нашла в шкафу. Бесформенную, старую. Чтобы Наилю было неинтересно смотреть на меня.

А он смотрит. Трогает. И взгляд у него не менее заинтересованный, как был вчера. Кажется, даже сильнее меня хочет.

– Это... Ой, – хлопаю ресницами, когда мужчина забирается под мою кофту. – Это харассмент. Сексуальное домогательство. Нельзя так с подчинёнными.

– Можно, – Наиль улыбается как мартовский кот. – Мне нравится как это звучит.

– Домогательство?

– Подчинение. Будешь ведь меня слушаться, сладкая? Нельзя босса расстраивать. Нужно всё-всё делать. Иначе получишь выговор.

– Уж лучше выговор.

Не страшно даже если трудовую книжку испортит. Я себе новую заведу. Лишь бы вырваться из рук этого нахала.

Я не хочу на него работать. Только разве что долг выплатить. Но быть постоянно рядом с Громовым – страшно очень. Он же непредсказуемый.

А я не представляю, как от него можно отделаться. Я придумывала всю ночь варианты. Даже портфель собрала.

Я всегда мечтала в поход отправиться. Отличная возможность пожить в лесу. Парочку лет. Медведи пугают меньше Наиля.

Но не решилась. Поняла, что меня найдут в любом случае. Поэтому надо хитро как-то всё придумать. А для этого нужно больше времени.

– Ой!

Вскрикиваю, когда мужчина шлёпает меня по бедру. Легко, скорее для реакции, чем желая мне сделать больно. Но такой жест всё равно интимным кажется.

– Знаешь что такое выговор, Ярослава? – интересуется невинно, но я чувствую подвох. – Дисциплинарное взыскание. Значит, дисциплина хромает. Буду воспитывать тебя тогда.

– К-как? – я заикаюсь от разбушевавшейся фантазии. Представляю, что этому извращенцу в голову пришло.

– Выпороть. Или выебать. Или всё вместе.

– Не надо.

– Устным выговором обойдёмся?

Я часто киваю, а после резко замираю. Жду подвох. Жмурюсь до того, как Наиль взглядом намекает. Что именно он подразумевает.

– Согласен, – Наиль надавливает подушечкой пальца на мою губу, гладит, заставляет кровь гореть. – Лучше ты губками извиняться будешь. Тоже зачётно. Одобряю.

– А вы… Вы когда приказ напишете про такие виды наказания, тогда и обсудим. В суде.

– А ты девка с огоньком, да? Хочешь чтоб в суде потрахались? Легко, организую. Мне нравится твоя фантазия.

– Я не об этом! Вы… Ты! Разве так весело надо мной издеваться?

Я вспыхиваю. Дёргаюсь в сторону, но мужчина возвращает на свои колени. Обхватывает пальцами мой подбородок, даже отвернуться не могу.

Мне хочется по-детски стукнуть ножкой. Или заплакать. Хотя бы губы надуть, высказывая своё недовольство.

Но, пожалуй, лучше не привлекать лишнее внимание к моим губам.

– Очень нравится, – не скрывает даже насмешки. – Реагируешь кайфово. Прям зашла.

– А я могу по-другому себя вести. И тебе не понравится. Тогда отпустишь?

– Хочешь проверить? Вдруг сильнее цепанёшь?

Аргументы у меня заканчиваются. Я себя мышкой чувствую, которую кот загнал в угол. Играется, сверкает когтями. Не ест, потому что весело.

Но в любой момент сожрёт меня. И не подавится. Всё с этой же нахальной улыбочкой.

– Наиль!

Пальцы мужчины впиваются в мою талию, но кричу не я. А девушка, которая врывается в кабинет.

Узнаю в ней ту грубую секретаршу. Заплаканная, тушь по щекам размазана. Её хватает за руку охранник, но она вырывается.

А после замирает, увидев меня на коленях Наиля.