— Я не ем десерты, а секс с тобой был бы для меня сладким завершением ужина.

— Нет!

— Может, передумаешь? Ты не пожалеешь, Ань. Отношения со мной не ограничиваются трахом.

— Выпусти меня, пожалуйста.

Он тяжело выдыхает и шагает к двери.

Я сторонюсь, но не поворачиваюсь к нему спиной, чтобы не потерять иллюзию контроля над ситуацией.

Платон так сильно ударяет кулаком по железной двери, что она вибрирует, а я вздрагиваю.

— Открой! — требует от кого-то, кто находится за дверью. А потом снова поворачивает ко мне лицо. — Я буду жать тебя. Всегда.

Проглатываю твердый ком и с радостью слушаю металлический скрежет замка.

Осторожно наклоняюсь и быстро забираю туфли. Держу в руках. Вместе с вилкой.

— Уже?.. — голос открывшего дверь звучит робко.

— Да, — а вот голос Платона тверд.

Торопливо юркаю в холодный неуютный коридор. Казенные стены, пол и аура места сильно отличаются от вполне уютной атмосферы камеры. Мне приходится ждать, пока конвоир закроет замок, потому что я не запомнила дорогу.

— Что, не по нраву пришлась? — Со мной человек в форме разговаривает не так, как с Платоном, позволяет себе фривольный и высокомерный тон. — Ладно, идем, отдам тебе твои шмотки.

5. Глава 5

Высокие железные ворота с противным скрипом закрываются за моей спиной.

Я стою одна посреди плохо освещенной улицы.

Ночь. Темнота.

Холодный ветер неприятно кусает босые ноги.

Бросив туфли на землю, обуваюсь. Меня трясет от страха.

Нужно убираться поскорее отсюда, пока не случилось новой беды. И угораздило же меня вляпаться в такие неприятности!

Неожиданная яркая вспышка фар парализует меня, а потом все тот же автомобиль, который забирал меня от театра, медленно подъезжает ко мне. Я его даже не успела заметить сразу, настолько ошеломлена случившимся…

Из машины выходит знакомый водитель, которого я бы предпочла забыть и никогда больше не вспоминать. Вообще забыть все как страшный сон.

Но вряд ли это возможно…

Походка мужчины стремительная, на лице застыла жестокая маска.

— Маленькая шлюшка. — Он грубо хватает меня за предплечье и до боли сдавливает его пальцами. — Если посмеешь кому-то рассказать…

Я вжимаю голову в плечи, подумав, что этот неотесанный отморозок может меня ударить, но его вдруг прерывает телефонный звонок. Продолжая крепко держать меня, достает из брючного кармана смартфон, отвечает на звонок и внимательно слушает.

— Понял…

После телефонного разговора водитель сник. Его рука, которой он снова возвращает смартфон в карман, трясется. Да и выражение лица изменилось. Растерялся, что ли?

— Извините за грубость, Анна. — Ах, он вспомнил, что я человек, а не скотина какая-то бесправная?! — Хозяин распорядился доставить вас домой в целости и сохранности. — Мужчина безропотно идет к машине и открывает для меня пассажирскую дверь. — Садитесь, пожалуйста.

— Я с вами не поеду, — мотаю головой. — Вызову такси.

А за мое молчание он может не переживать. Я не самоубийца, чтобы связываться с такими серьезными людьми.

Кто я по сравнению с ними? Меня некому защитить, за меня некому заступиться.

Однако в лицо я этого водителю не говорю.

Достаю телефон из сумочки и пытаюсь включить, но он не реагирует.

— В целях безопасности пришлось разрядить ваш аккумулятор, — поясняет мужчина. — Садитесь, пожалуйста, в машину.

Меньше всего на свете хочу это делать, даже возникает желание взвыть от беспомощности!

Но я у черта на куличках, и адреса точного не знаю, как, впрочем, и времени. У меня не получится теперь ни вызывать такси, ни позвонить девочкам в общежитие, чтобы занять деньги на проезд.

Пришлось, на свой страх и риск, согласиться.