Что-то бессвязно бормочу в знак протеста — язык заплетается. Еще не успела отойти от поцелуя, а он продолжает испытывать своим желанием присвоить меня себе.

— Тш-ш, — продолжая тереться о мою ладонь, шепчет. — Я знаю, что ты еще ни с кем не была. Не бойся, я умею лишать девственности. Будет не больно, тебе даже понравится.

Забирается рукой под платье, оттягивает ластовицу трусиков, пальцами трогает мои складочки, и я вздрагиваю.

Это слишком непривычно, инородно, дико, особенно когда Платон задевает клитор и гладит его. Между ног сразу как будто рождается шаровая молния и простреливает низ живота горячим сильным импульсом. Крупная дрожь прокатывается волной от макушки до пяток.

Цепенею, сжимаю мышцы между ног, когда мужчина пальцем раздвигает половые губки и слегка толкается глубже. Я ощущаю его в себе как что-то чужое, теряюсь от шока. Под его рукой вдруг становится мокро.

— Ты мне пиздец как понравилась, Аня. — Голос Платона, сейчас похожий на рык, вибрацией проникает под кожу. — В душу запала. Расслабься, я сделаю все красиво. И жизнь твою устрою.

Он сильнее нажимает пальцем, туго проникает еще глубже.

Платон хочет разорвать на мне платье, подмять под себя и взять. У него на лице это написано, но он не торопится. Дает возможность привыкнуть к нему?

Ах, это невозможно!

На мгновенье перед глазами становится очень темно, как будто я ослепла. Между ног так тесно, что перехватывает дыхание. Платона слишком много во мне, неприемлемо.

— Нет… нет… нет, — сиплю прорезавшимся голосом.

— Не бойся меня, — вынимает палец, давая почувствовать облегчение, но продолжает крепко держать. — Да, я не ангел, но…

— Ты падший и озабоченный ангел!

— Какой бы ни был, но твой?

— Нет!

— А в переписке ты писала другое. Тебе душа моя нравилась.

— В переписке…

Ах! Да кому я пытаюсь что-то объяснить?!

У него в глазах сейчас только огонь. Разве в таком состоянии мужчина способен рационально мыслить?

Он действует на инстинкте… размножения.

А во мне пробуждается другой инстинкт — самосохранения.

Как еще объяснить, откуда во мне взялась решительность и сила?

Я взвинчиваюсь, извиваюсь в его руках, отталкиваюсь, и мне удается выбраться из его объятий. Перекатываюсь по дивану подальше. Сердце в груди стучит, как у трусливого зайца, но я хватаю со стола вилку.

— Не подходи! — держу ее на вытянутой руке, хотя и понимаю, что угрожать Платону вилкой все равно что обороняться иголкой от тигра.

— Блядь… — говорит он почти беззвучно. Гримаса похоти стирается с его лица, зрачки снова сужаются. На смену приходят легкая нервозность и негодование, отпечатавшиеся глубокой морщинкой между бровей. — Не до такой же степени, Ань.

— До такой! Если попытаешься меня изнасиловать, я буду кричать!

Платон спокойно встает, а я пячусь от него к двери.

— Я просто хочу тебя. Это нормально. И не на одну ночь.

— Нет, я не могу, — мотаю головой.

Я переживаю мощный эмоциональный шторм, в котором моя душа рушится на тысячи обломков.

Встреться с Платоном там, за пределами этой клетки, я бы, конечно, удивилась, но его внешность меня бы не разочаровала. Черт побери, он прекрасен! Просто само воплощение силы и мужества!

Но разве могут быть надежды на светлое будущее с таким человеком?

Платон может просто воспользоваться моей наивностью и доверчивостью. Он старше, опытнее и хитрее. Рядом с ним я будто впадаю в транс.

Мы только поужинали, увиделись первый раз и, главное, в таком месте, а я даже понять не успела, как чуть не отдалась ему! Это просто невероятно!

— Я пообещала тебе свидание и сдержала слово. На секс мы не договаривались, — напоминаю ему.