Забелин и Цыганков активно передвигались, встречались с разными людьми, вели многочисленные телефонные переговоры, но все было не то. Не было и намека на скрытую от посторонних глаз, изнаночную сторону их жизни. Даже интимные связи не удалось отследить, а ведь они должны были быть, особенно у такого ловеласа, как Цыганков. Кислицын в этом не сомневался.

Он подошел к столу, положил руку на лежащее сверху дело с материалами наружного наблюдения и слегка забарабанил по картонной обложке пальцами, стремясь поймать ритм «Марша коммунистических бригад». В этих толстых делах определенно не было ничего интересного. Может, Усольцев не проявлял должного старания, работал спустя рукава? Все-таки это его бывший отдел, и симпатии к отдельным сотрудникам могли у него остаться – честь отдела и всякое такое.

Нет, Усольцева он изучил. Тому никто не нужен, никакие симпатии не помешают ему исполнить порученную работу. Он, словно заведенный механизм, действует четко и без сбоев. И все же, несмотря на бесплодность проделанной работы, Кислицын чувствовал, что бросать начатое не следует. Пока нельзя. Интуиция так подсказывала.

Он поднял трубку и набрал номер Усольцева.

– Леонид Петрович, вы хотели мне показать видеозапись, я освободился.

Вскоре Усольцев появился у него в кабинете. Он с важным видом подошел к видеомагнитофону «Панасоник» и вставил кассету в магнитофон. Загорелся экран телевизора, словно из тумана возникла улица, магазинная площадка, на которой произошел недавний захват, зазвучали голоса сотрудников. Потом изображение сфокусировалось на санитарном Уазике.

Было видно, что снимали из дома, примыкающего к магазину.

Кислицын знал, что именно хочет показать ему Усольцев – последний захват, проведенный отделом Шумилова. Но Леонид Петрович намекнул на наличие определенных нюансов, о которых хотел бы доложить начальнику. Им, этим нюансам, никто не придал значения – так, немного посмеялись и все. Но он, Усольцев, посчитал, что это не шутка. Вот и сейчас он с хитрым прищуром присел в кресло и, взяв в руки пульт, принялся искать нужное место. Видеомагнитофон глухо завыл, с напряжением перематывая пленку, которая шуршала и слегка потрескивала в металлическом брюхе аппарата.

– Старая кассета, – пояснил Усольцев, – у хозяйственников новых нет, пришлось старую использовать – того и гляди зажует. Ага, вот!

На экране пошло изображение, предшествующее захвату. Цыганков идет к своей машине. Милицейский оперативник подает сигнал. Цыганков и его группа бросаются к продавцам оружия. Цыганков пытается применить захват, но неудачно, и перелетает через корпус одного из преступников.

В этом месте Усольцев нажал «паузу».

– Борис Иванович, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана, – обратите внимание.

– И что? Я уже видел, – разочарованно заметил Кислицын, – неудачный захват. Цыганков переволновался и недооценил противника, а противник оказался опытным. На его счастье ему помогли, а то мог и пулю схлопотать.

– И все-таки я хотел бы обратить на этот эпизод ваше внимание, – вкрадчиво продолжил Усольцев и хитро усмехнулся, – мне кажется, он специально промедлил, дав подозреваемому лицу время для изготовки. Вот смотрите!

Усольцев пустил пленку в замедленном темпе. Было видно, как Цыганков медленными прыжками подбегает к торговцу, поворачивает голову вправо и влево, видимо, убеждаясь, что ему никто не помешает.

– Видите, вот эти повороты головы, – Усольцев вновь нажал на кнопку паузы, – они отняли те нужные доли секунды, которые Цыганков мог использовать для завершающего броска. Он специально промедлил, потому что в его подстраховке не было никакой нужды. За ним бежала группа захвата.