Уральск, квартира капитана Цыганкова, 15 июня, 20:30

С самого утра Цыганков испытывал неприятное смутное чувство беспокойства, неуверенности в себе. Это ощущение возникло у него на пустом месте, совершенно безосновательно, но оно не покидало весь день, словно кто-то неотступно следил за ним. Это было настолько неприятно, что даже в туалете он невольно поглядывал себе за спину. Так недолго было и до паранойи дойти.

Он проанализировал события последних дней и не нашел ничего, что могло бы вызвать даже тень беспокойства. Беспокоиться было не о чем. Абсолютно! И все же, все же… Интуиция подсказывала, что впереди опасность. Он шел по тонкому льду, как герои-чекисты его любимой книги писателя Брянцева: ошибки, как и тогда, могли стоить дорого, могли стоить ему жизни и жизни близких людей.

Цыганков всегда учитывал, с кем имеет дело. Он курировал линию борьбы с оргпреступностью, имел в этой среде агентов и конфиденциальных источников, с некоторыми из бандитов поддерживал нормальные, даже приятельские отношения. Но он прекрасно знал, что дружбы, привязанности в уголовной среде не бывает. Бывает некое уголовное братство, которым они так гордятся и бравируют и которое зачастую разваливается при первом дележе добычи, не говоря уже о первом допросе у следователя.

Вчера был сложный, напряженный день, когда они участвовали в задержании поставщиков крупной партии оружия, которые привезли в Уральск пистолеты «ПМ» и автоматы «АК» из Чечни. Не все прошло гладко, как планировалось, захват чуть не сорвался по его, Цыганкова, вине – от волнения он совершил оплошность и едва не упустил главаря. Однако его выручили ребята из Управления по борьбе с оргпреступностью, особенно помог Коля Сметанин, опытный ментовский опер.

Поскольку процесс захвата снимала на камеру группа документирования, действия Цыганкова, его волнение и саму ошибку, когда он разогнавшись перелетел через главаря и упал, конечно, увидит полковник Кислицын. Опять будут прорабатывать его и Шумилова, опять будут звучать неприятные слова и угрозы. Потому, несмотря на то что это была его разработка, которая все-таки завершилась успешно – продавцов они задержали, стволы изъяли, – настроение у Цыганкова было бесповоротно испорчено…

Только оказавшись у дверей своей квартиры, он заставил себя отвлечься от тревожащих мыслей. Вставляя ключ в замочную скважину, он услышал детский гомон за дверью, шум телевизора. Лишний раз подумал, что надо бы поставить хорошую железную дверь, а то эту можно выбить плечом, не прилагая особых усилий. У него было двое детей – два мальчика. Жена работала в областной администрации в финансовом управлении. Свою семью он любил, даже несмотря не периодические скандалы, которые устраивала жена, из-за его поздних возвращений домой.

Цыганков относился к этому снисходительно, считая ревность не слишком серьезным поводом для семейных конфликтов. Ревность, как он думал, всего лишь одно из проявлений любви, а если человек любит, то все прощает.

– Папка пришел! – закричал самый младший из сыновей Виталик и, вбежав в прихожую, прыгнул ему на шею.

Подхватив маленькое тельце сына, Цыганков вошел в комнату. Старший сын сидел на полу и мастерил из пластилина солдатика. Из второй комнаты появилась жена Наташа, хмуро оглядевшая мужа. Ни слова не говоря, она пошла на кухню. Цыганков недоумевал: вроде сегодня явился домой не поздно – за окном светло, он был трезвым, как стекло. И чего этим бабам надо?

Он опустил младшего сына на пол, пошел на кухню прояснить обстановку.

– Наташа, что случилось? – спросил он, войдя в небольшое узкое помещение, основное место в котором занимал холодильник «Бирюса», доставшийся от родителей. На кухне еще уместились старый набор кухонной мебели и газовая плита «Брест», которую он смог купить по талону в последний год советской власти.