— Любовь всей моей жизни, в гостиную загляни, — папа не дает ей сесть за стол, и уже через пару секунд за стеной раздается довольный визг.

Мои ребра страдают во второй раз.

— Я сейчас задохнусь, — ерзаю на стуле, вдавившись в спинку под силой маминых совсем не нежных объятий. — Хоть кто-то отреагировал так, как я рассчитывала.

— Наш папенька опять скорчил недовольное лицо? — хихикает мама, делая себе какой-то особенно вонючий чай.

Мы с папой до сих пор не знаем, что она такое пьет. В первый раз, когда мы, наивные, его попробовали, чуть ли не подрались за возможность первым опорожнить желудок в туалете. С тех пор к этой адской смеси даже не притрагиваемся.

— Да, — сдаю отца с потрохами.

— Ничего страшного, я ему еще выскажу все, что думаю по этому поводу. Низкокалорийный? — пальцем мама собирает крем с бортика.

— Ага.

Переглядываюсь с папой и подмигиваю ему. Этикетка, прикрытая сверху упаковкой от сыра, предусмотрительно покоится в мусорном ведре.

— Рассказывай, что за ободрыша ты там подобрала? — мама отправляет в рот большой кусок сметанника и довольно жмурится.

А вот низкокалорийным она бы так не наслаждалась.

— Это котенок. Почему вам всем так нравится его обзывать? — мысленно перебираю в голове все варианты Чернова.

— Кому это всем? Ты завела мальчика?

— Мама… — качаю головой и прикрываю огромной кружкой свои красные щеки. — Папе просто эта идея тоже не очень понравилась.

— Да? — рушит всю попытку выкрутиться второй родитель.

— Ты что, уже забыл? А кто мне велел не пускать чудовище на кровать?

— Все правильно отец говорит, животным в постели не место. Меня тоже иногда память стала подводить, все-таки возраст. Старенькие мы у тебя уже, Лерка. Боюсь, внуков можем и не дождаться…

— Ма-а-ам. В психологии это называется манипуляцией.

— А что мне делать, если на тебя другие методы не действуют? У Зойки Надежда уже второго родила, а мне чем хвастаться? Тем, что у меня дочь старородящей будет?

— Мне даже тридцати еще нет… — бурчу обиженно, заедая стресс тортиком.

— Сути дела это не меняет. Или ты собираешься завтра замуж выйти и быстренько родить?

— Я собираюсь много работать, чтобы выплатить ипотеку в ускоренном режиме.

— А я тебе в самом начале твоего забега по съемным квартирам говорила — живи с нами. Столько денег сэкономила бы.

— Так, девочки, брейк, — вмешивается папа. — Ешьте торт молча. Очень вкусный, кстати.

Больше вопросы внуков сегодня не поднимаются. Мама расспрашивает меня о работе, ей всегда очень интересна эта тема. Пытается в моих историях уловить намек на перспективного кандидата в женихи, хоть и старательно делает вид, что ей просто любопытно узнать о всех аспектах моей жизни.

Где-то за сорок минут от намеченного времени я сообщаю, что мне пора, и выхожу от родителей ровно в четыре после всех прощаний, как мне и было нужно. Схема старая, но всегда срабатывает. Если мы давно не виделись, приходится сообщать примерно за час.

Собираюсь на благотворительный вечер я довольно быстро, особо не выпендриваясь. Чернова поражать мне ни к чему, так что просто мою голову и выбираю не самое плохое платье. Камеры все-таки.

Сатана заезжает за мной в половину шестого. Поднимается в квартиру, с порога сует цветы мне прямо в лицо, едва не раздавив Чернова-младшего.

— Аккуратнее! — визжу, отталкивая букет и опускаясь на корточки. Малыш мяуканьем жалуется на свою тяжелую судьбу.

— Забыл, что ты теперь не одна, — виновато пожимает плечами Рома. — Видела, сколько просмотров на статье с нашим интервью?

— Нет, я была у родителей. А ролик еще не загрузили?

— На днях обещали. Переживаешь, что камера прибавляет килограммы?