— Девушке захотелось популярности, — продолжаю развивать свою мысль. — Мне очень жаль, что она выбрала именно такой способ, потому что это вредит настоящим жертвам насилия. Они ведь боятся придавать огласке свои ситуации, люди в комментариях бывают очень жестоки. А после такого… Я даже не знаю, как девушка, которой правда нужна помощь, решится на откровенность.

— То есть вы не верите фактам? — наседает на меня журналист.

— Каким фактам? — я задираю свободный рукав платья. — Вы имеете в виду фотографии?

Беру пачку влажных салфеток, которую заранее положила рядом с собой, и начинаю стирать с кожи уродливый «синяк», нарисованный профессиональным гримером. Краска поддается практически сразу, пятно начинает исчезать с руки, и камера отлично снимает весь процесс.

— Как видите, в наш современный век все легко подделать. Не знаю, чего добивается Кристина, но на наши с Романом отношения скандал никак не влияет. Я готова поддерживать его в любой ситуации.

— В любой? То есть вы не отрицаете, что факт насилия имеет место быть?

— Вы переворачиваете мои слова, потому что вам так удобно. Рейтинги сами себя не наработают, я понимаю, но правда на нашей стороне. И, насколько мне известно, Кристина за свои действия может понести серьезную ответственность.

— Хотите отомстить девушке, обвинившей вашего жениха? — ерничает мужчина в кресле напротив нас.

— Я за справедливость. Не имею привычки мстить людям, которые меня совершенно не волнуют.

Чернов хмыкает, я же впиваюсь ногтями в его бедро, делая вид, что всего лишь не смогу сдержать романтический порыв. Знаю я, о чем он думает.

Поцарапанная машина вполне себе тянет на способ отомстить. Из моих слов получается, что его сатанинская персона меня все-таки волнует.

Камеры выключаются, мужчина, бравший интервью, благодарит нас обоих за возможность первым осветить эту ситуацию с позиции Чернова. Жаль, конечно, что именно у этой ехидной задницы на нужном нам канале больше всего подписчиков, но дело сделано.

Дома я от души порычу в подушку. Мужик на протяжении целого часа пытался меня всячески зацепить и вывести на эмоции.

— Ты молодец, — Рома притягивает меня в свои объятия, складывает ладони на животе и целует в висок. — Хорошо держалась.

— Клешни свои убери, ловелас. Переигрываешь, — улыбкой поддерживаю образ влюбленной счастливой невесты, а сама пытаюсь выкарабкаться из этих незапланированных нежностей.

— Я вошел в образ, — Сатана цепляет зубами мочку моего ушка. — Но лучше бы вошел в тебя. Здесь отличная гримерка, уединимся? Как ты смотришь на секс в экстремальных условиях? На этот раз я во всеоружии.

— Будешь и дальше осыпать меня своими сальными предложениями — прямо сейчас при всех скажу, что ты шантажом заставил бедную и несчастную девочку, то есть меня, играть роль твоей невесты.

— Все, не ворчи. Пообедаем?

— Чернов…

— Да я же тебе не член свой на десерт предлагаю. Просто поедим. Считай это моей благодарностью за блестящую актерскую игру.

— Продолжай, — изворачиваюсь в его руках, закидываю руки Сатане на шею, пока на нас еще все смотрят.

— Что? — непонимающе переспрашивает Чернов.

— Говорить комплименты. В кои-то веки из твоего рта в мою сторону вылетает что-то приличное.

— Сегодня ты должна появиться со мной на одном важном вечере, — меняет тему Рома. — Закрепим результат, я представлю тебя еще нескольким людям. Засветимся на паре фотографий, я куплю какую-нибудь ненужную дизайнерскую хрень.

— Зачем?

— Благотворительность, Золушка. Мне же нужно отмываться от этого дерьма, которое свалилось на мою бедную голову.

— Ой ли? Такую уж и бедную?