Моя торжествующая улыбка медленно сползает с лица. В ушах шумит, на глаза накатывают чёрные волны паники. Словно сквозь мутную воду я вижу, как подходит Эмиль, встаёт на одно колено и, протягивая руку, что-то говорит. Пытаюсь сделать вдох, но воздух отказывается проходить в лёгкие, корсет сдавливает рёбра не хуже тисков. Отчаянным усилием пытаюсь сконцентрироваться, но меня словно кто-то бьёт под дых, и я проваливаюсь в первый искренний обморок в своей жизни.

Шум в ушах постепенно стихает, дышать становится всё легче. В нос бьёт свербящий запах нюхательной соли, но то ли соль выдохлась, то ли обморок такой глубокий, что я никак не могу открыть глаза.

Будто из дальней комнаты слышу обрывки разговоров.

– Ваше величество, прошу нас извинить, Лия – ох, Лияра, – жаловалась с утра на лёгкое недомогание, но с ней так часто это стало приключаться в последнее время, что мы даже не обратили внимание, – торопливо оправдывается папенька. – Это всё из-за жары и переживаний.

Император что-то отвечает, но я не могу разобрать. Вместо этого слышу тихий, но твёрдый шёпот вдовы Софьи.

– Эмиль, ты точно уверен, что хочешь этого? Подумай о будущем, о семье, о титуле. Принцесса Леонора входит в нужный возраст, принцесса Евгения зовёт тебя погостить уже в третий раз, а королева Анни полгода назад как сняла траур. Я подберу наилучшую партию, какая только может быть достойна нашей крови. А если уж эта девчонка настолько тебе приглянулась, мы выторгуем ей место фрейлины при твоей будущей жене. Прошу, Эмиль, не совершай ошибку, о которой будешь жалеть.

Я слышу мягкий баритон князя, но его слова ускользают от моего сознания. Что за кошмарный сон снится мне последние полторы недели? Так хочется проснуться…

– Ваше благородие, принесла! – Узнаю негромкий голос Луизы. Мне под нос суют ещё более мерзкий запах, скрыться от которого не получается.

Морщусь и с тихим стоном открываю глаза. Надо мной нависает бледное лицо маменьки, с боку виднеется встревоженная Катарина, из-за плеча которой выглядывает Луиза. Вот я дала маху – свалиться в обморок при всей императорской семье. Не хватает только чтоб у императрицы роды начались раньше срока.

– Очнулась! – всплёскивает руками отец, привлекая всеобщее внимание. Он подскакивает к софе, помогает усадить меня прямо и тихо спрашивает: – Лия, как ты?

Мама кидает на него строгий взгляд, – мол, нечего мужчине влезать в женские проблемы, – от чего он сразу тушуется.

– Спасибо, лучше, – храбрюсь я, отказываясь принимать последние полчаса своей жизни всерьёз. Боги, неужели Эмиль и правда это сделал? В тот раз мне потребовался месяц на окучивание его великокняжеской особы до официальной помолвки, а сейчас полторы недели – и готово? Хочется свернуться в комочек, обнять коленки и заплакать. Вот зачем, кто его просил! И ведь так подло, при всей семье! Как теперь выворачиваться?!

– Мне бы на свежий воздух… – шепчу я, в надежде, что всё предыдущее как-нибудь забудется, и мы откатимся на ту точку, когда никакого предложения ещё не было.

– Всенепременно, дорогая, – говорит мама. Поспешно поднимаясь с софы, она протягивает мне руку.

Я с надеждой за неё цепляюсь, но не успеваю даже встать, как Эмиль спокойным голосом произносит:

– Я не услышал ответ, леди Лияра. Вы так обрадовались, что забыли сказать: «Да».

В его голосе сквозит издёвка, но почему-то её слышу только я. Неужели остальные не понимают, какой это фарс?!

Великий князь стоит за моей спиной, прожигая взглядом макушку. Остальная императорская семья тоже смотрит на меня, кто с любопытством, как Стефан, а кто и с пренебрежением, как вдова Софья. И все предвкушают ответ, даже маменька замерла в ожидании.