- Остаток ночи прошел спокойно? - обратился к Елене Эмир. Смущенная его вопросом, девушка сглотнула. 

- Да, благодарю, - выдавила она из себя. 

- Не нужно благодарить, это - моя прямая обязанность, - Эмир поднес к губам чашу.  

Елена, еще больше смутившись, отвела взор в сторону. Теперь она смотрела на женщин, сидящих напротив. Смуглолицые красавицы, головы которых украшали золотые обручи с длинными, тоже золотыми цепочками, с интересом и настороженностью поглядывали на Елену. 

- Елена, расскажи нам о Византии. Мои наложницы никогда не слышали об этой дивной стране. 

Теперь Елене стало окончательно понятно, почему эти темноглазые красавицы так смотрели на неё. Наложницы... Неужели они видели в ней угрозу? Девушка украдкой посмотрела на Эмира. Его нельзя было назвать красавцем. И если сравнивать с Гумерханом, то правитель выглядел старше его лет на 15.  

- Византия прекрасна, - начала Елена. - Страна, полная цветов, кораблей, дворцов и знаний.  

8. 8

8 

Голос Елены источал вдохновение, когда она описывала свой любимый город. Погрузившись в яркие воспоминания, девушка рассказывала о чудесных, плодоносных садах, о библиотеках, заполненных древними книгами, просторных улочках и людях, живущих там. Глаза Елены поблескивали, а губ то и дело касалась теплая улыбка. Глядя на неё, Эмир видел - сердцем и разумом византийская принцесса была сейчас не здесь. Отчасти, воин понимал её. Нередко бывало и так, что он сам уносился в своих мыслях в другие места. Но чаще это было не прошлое, а будущее, которое Эмир намеревался подчинить себе. 

Когда слуги принесли поднос с пиалами, наполненными крепко заваренным чаем, разбавленным жирным кобыльем молоком, и угощениями, красовавшимися на плоской тарелке - изюм, чернослив, лесной орех и персики, Эмир, как бы между делом, задал еще один вопрос: 

- Стены Константинополя на самом деле такие неприступные, как говорят о них? 

Елена, открыла было, рот, чтобы сказать о том, что Константинополь уже не так силен, как прежде, но, вовремя вспомнив, что это может обернуться трагичными последствиями для любимого города, медленно вздохнула и ответила так: 

- Я мало понимаю в этом. Меня не обучали военному делу, и потому мой ответ  будет заведомо ложен. 

Эмир, чуть склонив голову набок, прихватил смуглыми пальцами чернослив и отправил его в рот. Елена, смущенно опустив взор вниз, взяла один орешек.  

- У тебя большая семья? - продолжал расспрашивать Эмир. 

- Два старших брата и младшая сестренка, - ощущая тоску по близким, ответила принцесса. Она, подняв взгляд на Эмира, встретилась с его нечитаемым, задумчивым взором. Осмелившись, девушка добавила: 

- А у вас?  

И только задав вопрос, Елена заметила, как округлились от удивления глаза Нафисы и Заиры. Видимо, она, сама того не зная, только что нарушила правило этикета. 

- Я - единственный ребенок, - Эмир сделал глоток чая. В юрте повисла тишина. Елена, нервно сжимая пальцы рук, лихорадочно размышляла, чем же закончится этот обед. Выдерживать общество Эмира с каждой минутой становилось все сложнее, к тому же, его вопрос про неприступность Константинополя, наполнил грудь принцессы тревогой. Украдкой поглядывая на его спокойное лицо, Елена не могла понять, что именно задумал мужчина. Никаких эмоций. Ровный взгляд и небывалое спокойствие. 

- Ты хотела бы вернуться домой? - вдруг, прерывая затянувшееся молчание, поинтересовался Эмир. Его наложницы тут же оживились от услышанного, а Елена, удивленная вопросом, непонимающе посмотрела на воина. Она не ослышалась? 

- Домой? - повторила девушка.  

Эмир властно качнул головой.