Я даже не слышала ее. Просто умирала под резкими движениями бедер, которые помогали толкать член глубже.

– Да, – отвечает Борис, и я смотрю на его мощную фигуру сквозь цветные пятна в глазах. – Поднимайся.

Кто? Куда? Я прихожу в себя и вижу, как Борис забирает с кровати небольшую сумку и идет ко мне. Становится так близко, словно планирует снова подвергнуть наказанию.

– Веди себя хорошо, никуда не влипай, – говорит он. Смотрит жестко. Большим пальцем стирает влагу с губ. Давит. Приближает лицо. – Следующий месяц я не смогу тебе помочь, понимаешь?

– Даже не позвонишь? – спрашиваю тихо, руками обнимая его за шею.

– Чтобы не подвергать тебя опасности. И помни, Нина. Что бы не произошло дальше, ты будешь принадлежать мне…

– Вот теперь ты меня пугаешь, – смеюсь неловко, ощущая, как путаются мысли.

Как хочется утянуть его в кровать, лежать, разговаривать, слышать ответы на вопросы. Сейчас он бы мне ответил. Чувствую, что он сдается своим эмоциям по отношению ко мне.

– Порой мне кажется, что тебя не способно напугать ничего, – высказывается. Потом жадно целует он меня и резко отлепляет от себя руки.

Именно в этот момент раздается стук в дверь.

Я дергаюсь, ежусь от холода и успеваю обнять себя именно в тот момент, когда дверь открывается и на пороге появляется…

Иван.

Он холоден и строг, а его костюм, как всегда, серый и безжизненный. Он не смотрит на меня, и от этого мне становится еще хуже. Внутри свербит стыд, и я сглатываю, пока Борис идет к двери.

– Все сделано? – спрашивает он, и Иван кивает:

– Нам лучше поторопиться. Вертолет уже ждет.

Борис уходит не оборачиваясь, а Иван бросает на меня один единственный взгляд. Нечитаемый. Но после него мне кажется, что в горле у меня плещется не вкус спермы. А яда.

Как долго за дверью стоял Иван, московский заместитель Бориса. Это его я вынудила признаться в симпатии ко мне. Украла пистолет, поцеловав. Это он оставил ключи в машине, чтобы я уехала. И я не знаю, что это было. Жест доброты или четко спланированная операция… Я не думала о нем. О Борисе все время, а Ивана ни разу не вспомнила.

17. Глава 17.

"Сука! Тварь! Вот и сиди здесь, раз не понимаешь, когда нужно заткнуться!".

Мы с Женей замерли возле своей квартиры. В немом шоке смотрим на полуобнаженную заплаканную девушку, сидящую в коридоре. Мужа–соседа мы видели пару раз. Наглая морда не оставила положительного впечатления. А вот девушку видим впервые. И её заплаканное бледное лицо очень напоминало меня саму. Я точно так же была выставлена за дверь Борисом. И я уже не помню причин. Помню, что было плохо и отвратительно. Помню, что стояла обнажённой перед охранником.

Женя поднимает бровь и переводит взгляд на меня.

– Именно это ожидает тебя, если будешь ждать свое чудовище...

– Замолчи, – прошу я подругу и иду вперед к девушке. Опускаюсь на корточки и вытираю с щеки слезу. – Тебе помочь?

– Не надо, – пытается она улыбнуться. – Я просто его разозлила. Он отойдёт, и все будет хорошо...

– На сколько? – усмехается Женя, прислонившись к стене и смотря на нас сверху вниз как на маленьких несмышлёных девочек. Она расстегнула манто. Жарко было уже и мне. А как девушке?

– Он любит меня, это самое главное, – шепчет она и поднимается.

Дверь резко открывается, и на пороге возникает это существо в трениках и растянутой майке.

– Заходи, если поняла, где виновата.

– Поняла, – говорит она тихо и заходит внутрь, сгорбив спину. А мужик резко перед моим носом хлопает дверью.

Меня пронизывает мороз, потому что я знаю, что чувствует эта девушка. Она зависима и теперь обречена на страдания вперемешку с короткими моментами счастья.