Мы вошли в лес, обогнули склон горы и очутились на песчаном берегу прозрачного, искрящегося на солнце озера. Я вдохнула полной грудью и широко улыбнулась. Этот безмятежный вид широкой водной глади всегда ассоциировался у меня с ощущением свободы, пусть и временной.

Однако это место неслучайно считалось запретным. Даже в самую лютую зиму озеро не замерзало, и сильнейшие шквальные ветра не могли всколыхнуть его кристально чистых вод.

Трайтор дошел до прибрежных кустов, вытащил спрятанный там узкий челнок и поволок по песку к воде. Оборвав ветку, я замела четкий след и остановилась у самой кромки.

– Садись, я столкну, – кивнул на лодчонку Трай и подал мне руку.

Специально не обратив внимания на предложенную помощь, я перелезла через невысокий борт и приютилась на корме. Трайтор усмехнулся, одарив меня проникновенным взглядом ясных голубых глаз, толкнул суденышко и запрыгнул внутрь, тут же сев на лавку и вытащив весло.

– Держись! – бросил он через плечо и начал грести.

Я стиснула зубы и вцепилась обеими руками в края хлипкой посудины. Возле берега челнок шел еще ровно, но стоило достичь середины, как началась дикая качка. С этим ничего нельзя было поделать, заколдованное озеро никого не хотело пропускать без положенной дани, поэтому приходилось терпеть и ждать.

Когда лодочка оказалась в центре таинственных вод, на наших глазах перед ее носом, словно из ниоткуда, возник водоворот. Трай спрятал весло, залез в сумку, перекинутую через плечо, и швырнул в воронку увесистый шматок сырого мяса. От этого зрелища меня чуть не стошнило, и я часто-часто задышала ртом. Принесенную жертву с противным хлюпаньем всосало в озеро, и водоворот тут же исчез.

Трайтор быстро взял весло и принялся грести что есть мочи. Нам требовалось оказаться в гроте как можно скорее. Миновав опасное место, мы приблизились к нависающей скале, пригнулись и скользнули под нее.

Челнок оказался в длинном узком проеме между каменистыми выступами. Трай осторожно направлял лодчонку вперед, слегка отталкиваясь то с одного края, то с другого. Свет едва проникал внутрь наполовину заполненной водой пещеры, а вскоре мы свернули налево и очутились в кромешной тьме. Зажмурив глаза, я боролась с душащей меня паникой.

– Всё. Можешь не трястись, – насмешливо проговорил Трай, и я, выпучив глаза, огляделась. – Выходи.

Он снова подал мне руку. Тут уж я не стала нос воротить. Вцепилась в него мертвой хваткой, и он чудом выдернул меня на берег.

Челнок причалил к широкой каменной площадке, освещенной заговоренными светильниками. Впереди темнел вход в пещеру, где жил Рипент. Мы преодолели короткий коридор и очутились в убежище старого мага.

Природное углубление в горной породе едва ли можно было назвать жилым в полной мере. Низкий потолок, неровные будто изрезанные стены, покрытые влагой и плесенью, торчащие из углов острые камни, грозящие проткнуть зазевавшегося растяпу, мелкие лужицы на полу заставляли чувствовать себя неуютно. Под потолком висели многочисленные фонари, освещая каждую щелку, но даже магия не могла изгнать запах сырости, давно сроднившийся с этим местом.

– Рипент! – крикнул Трай, по-хозяйски усаживаясь на топчан у стены.

– Иду, иду, – отозвался маг из-за пестрой занавески, скрывающей проход в еще один закуток, где отшельник обычно колдовал над своими зельями и амулетами.

Длинноволосый бородатый старик в запачканном неизвестно чем сером балахоне вышел к нам и тут же по-детски наивно улыбнулся.

– Мира! Рад, что ты смогла выбраться. Есть новости! Тебе больше не нужно избегать свадьбы.

– Что?! – в замешательстве вскричала я, бросаясь к нему и хватая за руку. – Но почему, учитель? Объясните?