По-домашнему расслабленная, Иси кажется ещё красивее. Свет ночника падает на левую половину лица и делает Иси похожей на фею. Я смотрю на засыпающую девушку и с трудом стряхиваю наваждение.

—  Хей, —  если ей позволить, Исидара проведёт ночь в кресле. Хотя какая ночь? За окном уже светает.

—  М-м-м?

Тьфу.

Я подхватываю её на руки, и Иси тотчас устраивает голову у меня на плече. Это безобразие никуда не годится. Я переношу Исидару в спальню, опускаю на кровать:

—  Раздевать тебя я точно не буду.

Она открывает глаза, во взгляд возвращается осмысленность:

—  Господин посол, вы…

—  Иси, —  перебиваю я. —  Чтобы в будущем между нами не возникло недоразумений, чтобы не было ложных надежд и мечтаний, пожалуйста, постарайтесь осознать, что я помогаю вам не потому что вы мне симпатичны, а потому что вижу в этом выгоду для империи. Хотя я помогу вам, в будущем мы будем по разные стороны фронта. Не вздумайте влюбиться, хорошо?

Я ухожу не дожидаясь ответа.

Настроение, ещё недавно хорошее, портится.

Выбравшись из дома Кокбергов я глубоко вдыхаю предрассветную прохладу. За правым плечом неслышно возникает Манс. Я оглядываюсь на особняк и отдаю Мансу часть папок, те, что я не стал оставлять княжне.

Не дождавшись моего внимания, позабытый Гром сам бодает меня в плечо. Я послушно несколько раз провожу по его морде, чешу лоб. Задерживаться у резиденции Кокбергов не стоит, я даю знак всем, кроме “хвоста” отступать.

—  В “Вегу”, —  решаю я.

Это Иси может позволить себе сладкий сон до обеда, а у меня начинается работа.

Следует выпить заваренный Мансом кофе и тщательно продумать, как с наибольшей выгодой использовать гончую. Я склоняюсь к мысли, что подбросить мёртвую тварь князю Шерсу наиболее перспективная ставка. Я надеюсь, он сумеет сделать правильные выводы.

Выходка княжны принесла мне удачу…

Я в последний раз оглядываюсь на особняк и зачем-то вслух повторяю:

—  Только не влюбляйтесь.

9. Глава 7

Проснувшись будто вынырнув из мути тяжёлого сна, я обнаруживаю, что день давно перевалил за половину. Я… чувствую себя разбитой, оглушённой и одновременно освобождённой. Мне кажется, вопреки разуму глубоко в душе какой-то осколок моей веры в Рея ещё саднил. Иначе почему я больше боялась того, что Рей сделает с письмами, чем того, что он может сделать со мной? Но вчера остатки чувств были выкорчеваны.

Это так прекрасно! Разгорающаяся в душе радость согревает изнутри, проступает на лице блаженной улыбкой. Я сладко тянусь… и понимаю, что на мне до сих пор мой тёмно-синий охотничий костюм, лишь верх снят —  я нахожу его на ощупь под одеялом —  блузка не тронута.

Права ли я, что безоглядно доверилась имперцу? Но кому мне доверять, если не ему? Он видит положение вещей ясно, знает больше меня, и у нас общий враг —  песчаники не позволят княжеским семьям существовать.

Ночью господин посол подтвердил, что Рей связался с культом Песчаного Кадора. И Рей, и наследный принц, вероятно, вся правящая семья.

Зачем…?

Мне не дано осознать, как можно променять Вадор на мнимое могущество.

—  Госпожа, вы проснулись! —  Лали, в щёлку приоткрытой створки выяснившая, что я уже не сплю, радостно впархивает. —  Княгиня волнуется, что вы заболели, ведь вы не вышли к завтраку.

—  Да…, —  я натягиваю одеяло повыше. Нельзя, чтобы Лали увидела на мне охотничий костюм, и я отсылаю её с первым пришедшим на ум поручением. —  Принеси мне кофе.

—  Не чай, госпожа? Разве хорошо так часто пить напиток, модный в империи?

Раньше я находила её откровенную болтовню милой, считала свободные дружеские отношения правильными, а теперь… На самом деле, относись я к Лали, как к обычной наёмной горничной, без душевной теплоты, ничего бы не изменилось, просто было бы менее неприятно.