—  Я буду кофе, —  повторяю я.

Какая разница, узнает о моём новом пристрастии принцесса или даже сам Великий князь или нет? Куда опаснее, если Рей доложит о ночном происшествии, однако на этот счёт я спокойна. Господин посол уже показал свою дотошность, он не позволит Рею действовать.

Лали уходит, и я поспешно вскакиваю, скрываю следы ночной вылазки. К её возвращению я уже сижу за столиком, одетая в лёгкое дневное платье, благо с застёжкой могу справиться самостоятельно.

—  Иси! —  следом за Лали появляется мама, бросается ко мне и кладёт ладонь на лоб. —  У тебя нет жара? Ты так долго не вставала, что я начала беспокоиться и уже собиралась послать за врачом.

—  Ма-ма… Я в порядке. Мне плохо спалось, я уснула почти под утро, только и всего.

—  Плохо спалось?

—  Вы переживаете из-за господина Лотта? —  влезает Лали.

Мама бросает на неё недовольный взгляд, но сдерживает раздражение. Снова это невмешательство в семейные дела…

—  Нет, Лали. Я волнуюсь из-за тебя.

—  Госпожа? —  Лали великолепно изображает недоумение, но я смотрю внимательно, и вижу скрытую под ним нервозность.

Нелегко быть шпионкой?

Я достаю пачку её отчётов, половину даю маме, несколько верхних листов разворачиваю текстом к Лали:

—  Узнаёшь?

Лали вздрагивает, шумно втягивает воздух, её глаза широко распахиваются. Лали берёт себя в руки, но слишком поздно. Теперь, сколько бы она ни отрицала или ни врала, её реакция сказала всё за неё.

Вчитавшись, мама бледнеет. Я только на первый взгляд разделила пачку бумаг случайным образом. В отчёте, который у мамы первый, Лали подробно рассказывает, в каких именно выражениях она восхваляет господина Лотта, как пытается подбить меня на тайное свидание, во время которого меня можно скомпрометировать, как старается внести раскол между мной и родителями. И в каких выражениях отзывается о моём уме.

Насчёт ума я даже признаю её правоту.

Мама очень медленно откладывает отчёты и поворачивает голову к Лали.

Лали пятится.

—  Госпожа, в-всё не т-так, —  заикаясь, она пытается оправдаться. —  Я писала из лучших побуждений! Я хотела, чтобы госпожа Исидара была счастлива!

С той же пугающей медлительностью мама поднимается. Я никогда не видела маму в таком состоянии, как сейчас. Да мама в ярости!

Лали, прикрыв голову руками с визгом бросается прочь.

Вокруг мамы собирается призрачное сияние молочно-белого лунного света. Это не магия в чистом виде, сам по себе свет безвреден. Больше того, жрицы не обладают собственной силой за редчашим исключением. То, что делает мама называется… Белым благословением. Мама заимствует силу Белой богини и насылает на… жертву.

Коснувшись человека, лунный свет откроет и многократно усилит то, что человек прячет в самых глубоких закоулках своей души. Чистая душа обретёт счастье, её чистота засияет как бриллиант в лучах солнца, а нечистая совесть обернётся ночными кошмарами, человек будет страдать, пока искренне не раскается в своих преступлениях и таким образом не очистится от тьмы.

Лали выскакивает в коридор.

Свет гаснет, словно растворяется. Словно исчезает бесследно. Лали, прижавшись спиной к стене, недоверчиво оборачивается.

—  Я действительно хотела, как лучше, —  всхлипывает она.

Свет ослепительно вспыхивает. Кажется, что сама кожа Лали превратилась в его источник. Лали кричит, хотя ей не может быть больно. Белый свет быстро впитывается.

—  У тебя есть полчаса, чтобы забрать документы и вещи, —  объявляет мама в великолепной царственной манере, но тотчас оборачивается ко мне и переспрашивает полным сомнений тоном, тем самым всё портя. —  Мы ведь не будем подавать в суд и требовать расследования, Иси?