- Напали, - промычала я. - Спряталась… Заблудилась…

Несколько минут женщина меня утешала и просила не расстраиваться раньше времени. Вдруг дядя выжил? Я же не видела, как погиб? Не видела. Вот и нечего раньше времени оплакивать, ибо грешно.

- Мне бы, где город, узнать. И переночевать. Хоть на сеновале! - попросила я и поспешно добавила. - Ноги уже не держат.

Ещё не хватало, чтобы про сеновал она превратно поняла.

- Голубушка, зачем сеновал? Иди к нашей травнице, она тебя на постой примет. Гренька!

На окрик выскочил ребятёнок лет семи. Голоногий мальчонка, одетый в клетчатую рубашку явно с чужого плеча. Рубашка доставала до середины бедра, штанов и обуви у ребёнка не было.

- Гренька, проводи гостью к старой Луте.

- Спасибо, хозяйка, - поблагодарила я.

- Бедная, - махнула рукой женщина и с тяжёлым сочувственным вздохом поторопилась обратно в избу.

А я последовала за Гренькой.

Неуместную улыбку я сдержала. Рано судить, но получилось вроде бы неплохо, меня приняли, и можно смело утверждать, что в первом туре борьбы за выживание я победила – добралась до людей.

Я одёрнула рукава: брачные браслеты стоит скрывать как можно надёжнее.

7. Глава 7

Гренька умчался вперёд. Я не стала ни окликать, ни пытаться догнать. Запомнила, в какую сторону мелкий усвистел, и шла себе потихоньку, присматриваясь к деревне. Первое впечатление подтверждалось: тихо и бедно. На меня почти не обращали внимания. Парень, тюкавший топором дрова, лениво покосился, но с места не сдвинулся. Моё появление стало для него поводом на минутку прерваться и вытереть пот со лба, да и только. Продолжил стучать. То тут, то там высовывались любопытные мордашки детворы, но из детей никто ко мне не подходил, даже старшие, лет десяти-двенадцати, держались поодаль. Какая-то пасмурная девица, на голове, как и у хозяйки первой избы, был платок, окинула меня недружелюбным взглядом, но поздоровалась и потащила в избу ведро с водой. На завалинке, подставляя солнцу морщинистое лицо, грелась кутающаяся в шаль старушка.

- Здравствуйте, - кивнула я.

- Штраштуй, Кита, - прошамкала она.

Обозналась сослепу.

Я уже хотела поправить её и спросить, где искать травницу, но впереди на дорожке возник насупленный Гренька. Не бросил, надо же. Беспокоить старушку я резко передумала и последовала за своим безмолвным проводником. Вроде бы к семи годам дети прекрасно говорят, но мало ли… Мальчишка снова дал дёру, стоило мне приблизиться, но через десяток метров остановился. Так мы и шли: он отбегал и ждал, а я не слишком торопилась.

Изба травницы располагалась на отшибе, в стороне от единственной деревенской улицы. Гренька показал на домик пальцем, убедился, что я поняла незамысловатый жест и прыснул прочь, только пятки засверкали.

Выкинув мальчишку из головы, я постучалась.

- Чего шумишь? - ворчливо откликнулись из дома. - Заходи, кто пришёл.

Ладно…

Осторожно ступая на подгнившие ступеньки, я поднялась и заглянула внутрь.

- Здравствуйте. Вы Лута?

Большую часть и без того крошечного пространства занимала печь. Сундук, стол, лавка — вот и вся нехитрая обстановка. Угол за печью отгорожен шторой, по потолку развешены пучки травы, связки веток, корешков.

Сама хозяйка сидела у окна и неторопливо толкла каменным пестиком содержимое ступки.

- Я Старая Лута, - поправила она меня.

- Мне сказали, у вас можно попроситься на ночлег, - слишком умный у травницы взгляд, эта, в отличии от крестьянской простушки, раскусит на раз-два, обойдёмся без дурного спектакля.

- Ночлег с завтраком — семь драхов. Ужин — ещё три драха.

Твою же!

- Я в большие неприятности попала, осталась без кошелька. Могу расплатиться платьем.