– Как её туда вообще могли взять?

– Я ведь тебе уже несколько раз говорил, что отдал свое место Адель.

– Так бы взяли её с такими оценками, – не верил отец.

– Им не хватает людей, сейчас серьезный недобор, – откровенно врал брат. Мне было неловко, что он взял на себя этот груз.

– Папуль, ну разве ты не рад, что наша Ди вернулась? – Грета подошла к отцу и обняла его со спины. Она тоже пыталась заглушить его гнев. Они все пытались. Моя семья – моё самое большое сокровище.

– Надоели, – буркнул отец. Он скинул руки Греты, поднялся из-за стола и пошёл видимо к себе, отдыхать.

Мы все переглянулись и как только скрип деревянных полов стих от отцовских шагов, принялись болтать. Мне задавали вопросы, но довольно банальные: как кормили в академии, хорошие ли были люди, удалось ли чему-то научится, почему приехала так поздно.

А когда я сказала, что меня отчислили за плохую успеваемость, Грета громко рассмеялась. Кажется, никто не был удивлен подобному исходу. Моя ложь устроила всех, кроме Алана.

После отбоя он пробрался ко мне в комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Я ещё не спала, заплетала волосы в косу. Как же все-таки было хорошо перестать носить парик. Хоть что-то приятное за сегодня.

Алан сел на мою кровать, скрестив ноги перед собой, это была его любимая поза.

– Ну рассказывай, – совсем как отец, заговорил брат. В приглушенном освещении он казался старше своих лет, а появившаяся щетина на скулах, служила тому подтверждением.

– Тебе пора начать бриться, – отшутилась я, сидя перед зеркалом.

– Так многие думают, что мне уже двадцать два. Но не съезжай с темы, Ди.

– Ох, как много прибавил. Такой большой дядя, – ерничала я. Алан кинул в меня маленькую подушку, правда я увернулась и показала ему язык. Мы любили иногда дурачиться.

– Ди, колись. Тебя раскрыли?

– Нет, – я покачала головой.

– Врёшь! Сейчас не конец семестра, я читал в правилах. Отчисляют в декабре.

– Я была очень плохой ученицей, – с горечью в голосе произнесла я.

– Ага, настолько, что они не смогли больше тебя терпеть.

– Какой ты догадливый, – я старалась говорить увереннее, хотя и сама понимала, насколько фальшиво звучат мои оправдания. Можно было бы рассказать брату правду: о Деймоне, о поцелуях, о том, что мне пригрозили ссылкой и какой предложили вариант, в качестве оплаты свободы. Но с другой стороны, я не хотела ничего никому рассказывать. Мне казалось, если Дей останется лишь моим личным воспоминанием, со временем будет проще избавиться от ноющих чувств.

В конце концов, когда никто вокруг не напоминает о саднящей ране, перестаешь ее замечать. Я очень надеялась, что и мне поможет этот способ. Потому что даже сейчас, сидя перед зеркалом, и смотря в свое отражение, я видела Деймона, его глубокий пронзительный взгляд, его чувственные губы, я ощущала тепло его рук и эти ощущения напоминали пытку.

– Адель, послушай, – Алан поднялся с кровати и встал за моей спиной. Он перехватил прядь моих волос и стал заботливо, совсем как в детстве, перебирать прядки в своих пальцах. – Ты ведь знаешь, я всегда на твоей стороне. Если там что-то произошло, я должен знать.

– Знаю, – я улыбнулась брату, мне так не хватало его заботы и тепла в академии, стены которой пропитались холодом и тьмой. – Поэтому и ничуть не грущу из-за отчисления.

– Вредина, – буркнул он, убирая руки от моих волос.

– Сам такой!

Алан подошел к дверям, но вдруг повернулся ко мне.

– Кстати, Генри убедил родителей, что вы договорились о переносе помолвки. Тебе стоит завтра зайти к нему. Не заставляй парня ждать, Ди.

3. Глава 2

Всю ночь я ворочалась, никак не шел из головы предстоящий разговор с Генри. И пускай я уже решила, что мы не сможем быть вместе, как сказать ему об этом, с чего начать – не знала. Перебирала разные фразы в голове, но все они казались нелогичными, глупыми, обидными. Я и сама себе казалась нелогичной. Кроме Генри, мне еще предстояло как-то рассказать родне о разрыве помолвки. С одной стороны, я могла бы ничего не предпринимать, во избежание лишних проблем, выйти замуж за хорошего, доброго Генри, стать его женой и жить в полной идиллии… Никто бы не узнал о моем проступке, о том, что я не смогла сохранить верность.