– Для этого есть менее людные места, – настаивал на своём брат.

– Да, да, Ал, ты прав, – согласился Генри. Он был всегда такой: практически никогда не спорил.

Опустив руки и сделав шаг назад, Генри выжидающе посмотрел на меня… Я, честно сказать, прекрасно понимала, чего именно он ждал: объяснений, громких заявлений об испытываемой мною тоске по нему… Да хотя бы элементарного жеста, ведь раньше мы так любили браться за руки и вместе уходить от людских глаз, уединяться, позволять воздуху пропитаться нами.

– Нам… нужно купить тыкву! – выпалила я первое, что пришло в голову. И обогнув своего жениха, направилась к ближайшей лавке, где женщина, округлых форм, громким звонким голосом зазывала покупателей.

Но от этого стало только хуже: Генри вызвался помочь, он торговался вместо меня, пытаясь снизить цену, потом сам забрал тыкву, сетку с картошкой, так словно мы уже были женаты, и совместные походы на рынок для нас в порядке вещей.

Я пыталась противостоять, да только ничего не получалось. Нам нужно было поговорить, притом чем быстрее, тем лучше. Но не в общественном месте и желательно подальше от свободных ушей даже одного человека. Я не хотела запятнать репутацию Генри, он не заслуживал подобного.

Когда мы вышли с рыночной площади, уставшие и голодные, Грета вдруг предложила зайти в местное кафе, поесть супа из говядины.

– Не знаю… – нерешительно протянула я. Подул морозный ветерок, свинцовые тучи сгущались над Борном, словно норовили устроить снежный бунт. Прядь моих волос вырвалась из тугого хвоста, который я затянула на макушке. Подняв руку, я убрала ее за ухо, и именно в этот момент, взгляд Генри упал на мой безымянный палец. Его глаза, еще минутой ранее наполненные летней яркостью, вмиг померкли. Теперь они напоминали те тучи над головой, не предвещавшие собой ничего хорошего.

– Я тоже не хочу, – отказался Алан. – Там не очень-то дешево, можем поесть и дома. Тем более погода портится. Ди… – он обратился ко мне, но я только и могла, что молчаливо глотать воздух.

– Что с вами, ребят? – не поняла Грета.

Генри тоже молчал. Казалось, он растерял все слова, которые должен был говорить, словно позабыл как выражать злость и негодование. На моем пальце не было его кольца. Это сроду официального отказа от помолвки.

– Ди? – Алан осторожно коснулся моего плеча, пытаясь напомнить, что мы все ещё на улице и надо бы хоть как-то реагировать на происходящие события.

И только я собралась с духом дать ответ Генри, как позади нас раздался женский вопль. Он был настолько пронзительным, жутким, словно его обладательница испытывала самые ужасные муки на свете.

Мы все оглянулись, Грета спряталась за спину Алана, а Генри встал передо мной, вглядываясь вдаль.

– Нежить! – закричал какой-то мужчина. – К нам проб… – однако договорить он не успел. Худощавое тело пронзили острые когти умертвия.

4. Глава 3

Сбоку раздался истошный вопль. Это кричала Грета, захлебываясь в истерических рыданиях и цепляясь за плечи Алана, тем самым обездвиживая брата. Она спряталась за него, словно за каменную стену, которая могла бы защищать от нападения нежити. Алан же никак не реагировал, он молча вглядывался в картину, которая наверняка и его пугала до кончиков волос. Просто старался держаться, как и подобает мужчине.

Крики стали разлетаться отовсюду. Голоса женщин, мужчин, детей, они все смешались, став единой какофонией ужаса, заставляющей то и дело вздрагивать. Люди бросали на землю свои покупки, они толкали друг друга, будто не понимали, что подобное только усугубит ситуацию. Одна женщина упала у лавки мясника, и несколько человек наступили ей на руки, отчего она тихо взвыла. В округе творился хаос, в то время, пока умертвие нависало над раненым, которого пронзила своей когтистой рукой.