Он все знал. Он даже не пришёл попрощаться.

Нет, я понимала, что Дею могли не разрешить, но… С другой стороны, разве в его характере так просто следовать чьей-то указке?

“Мы больше никогда не увидимся”, – скользнуло в мыслях, подобно приговору.

Когда дверь в дом неожиданно открылась, а на пороге выросла Грета, моя старшая сестра, укутанная в вязаную шаль, сначала я не поверила глазам. По её плечам струились длинные русые волосы, один в один как у мамы, а статная фигура выгодно смотрелась в бордовой юбке чуть ниже колен и красивых кожаных сапожках, зашнурованных по щиколотку.

Но это точно была она — первая красавица Борна, моя грациозная сестра, что всегда пользовалась популярностью среди мужской половины нашего поселения, пусть и не позволяющая никому большего, чем мы могли позволить по законам клана светлых. И никакая ветреность характера, за которую ей так часто попадало от мамы, не была помехой.

Остановившись на крыльце, Грета замерла, словно её ноги приросли к деревянному основанию дома. Она смотрела на меня в упор, немигающим взглядом, словно увидела чужака, а не родную сестру. Я буквально видела, как на ее красивом задумчивом лице сменяются эмоции.

Испуг. Неверие. Осознание. Счастье…

– Адель! Сестрица! Ты вернулась! – сорвавшись с места, достаточно громко закричала Грета в привычной манере, наплевав на поздний час.

Я не успела ничего сказать, даже пискнуть, как меня сжали в удушающих объятиях, прижавшись всем телом.

– Грета, что там опять устрои… Адель?.. Адель! – а это уже был голос матери, что услышав крик своей дочери, ринулась разбираться с проблемами, но обнаружила беглянку в моем лице.

Больше не было слов, только слезы безумного счастья после долгой разлуки и, возможно, чутка сожалений.

Так, один за другим, все члены моей семьи и оказались на крыльце. Бездумно веселящаяся Грета, растроганная мама, привычно недовольный спросонья Алан и… отец. Две моих другие сестры жили в городе, обе в прошлом году выскочили замуж.

Отец не произнес ни слова, даже банально не поприветствовал. Лишь молча буравил суровым взглядом, сложив руки на широкой груди, когда мы всей дружной гурьбой заходили в дом.

Я понимала, что он обижен, возможно даже ещё зол, но… Стоило нам оказаться в доме, наполненном светом и теплом, все вразумительные мысли покинули мою голову. На кухне вкусно пахло выпечкой, кажется, пирогом с капустой, а ещё царила атмосфера безопасности. Глаза защипало от слез, настолько я успела соскучиться по родне.

– Не хочешь ничего объяснить? – впервые за все время подал голос отец, с грохотом отодвинув стул и усевшись напротив меня за столом.

И снова этот суровый взгляд: пробирающий от волос до кончиков пальцев. Я говорила, что темные жуткие? Беру свои слова обратно. Пожалуй, в наведении страха никто не сравнился бы с моим отцом.

– Я… – язык словно онемел, прилипнув к небу, и едва ворочался. Мне столько всего хотелось рассказать, столько поведать, но я не могла это сделать. Не имела права. – Мне жаль, – проговорила на выдохе, понуро опустив голову.

– Дорогой, ну чего ты накинулся? – заступилась мама. Он уже гремела посудой, наливая мне в любимую чашку горячий чай. А спустя пару минут передо мной стоял и кусок пирога. Я с трудом сдержала слезы тоски по семейным совместным ужинам. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– То есть ты считаешь, что это нормально, сбегать непонятно куда?

– Па, это самая крутая академия в мире, – вмешался Алан, усаживаясь рядом со мной. Я коротко взглянула на брата, на его растрепанные на макушке каштановые волосы, широкую белую майку, и сильные руки, которые он положил на стол.