Я не буду подробно описывать роскошь итальянского СПА со всеми шелками, изысками, мрамором и процедурами с использованием сусального золота. Скажу только, что я чувствовала себя здесь римской царицей, которой на каждом шагу предлагался подобающий комфорт, пока мы случайно не оказались с одной парой в лифте.

Я мельком взглянула на спутницу молодого мужчины в кабине и в мою грудь внезапно будто кто-то вонзил острый нож. Всего в двух шагах от Рикардо, которого я любила до слез, стояло воплощение всех вместе взятых идеалов женского совершенства. Юная итальянка обладала катастрофической привлекательностью, грацией и так искусно выточенными создателем телом и лицом, что я чуть не задохнулась в том лифте от ревности.

Мой спутник ничем не обнаружил интереса к незнакомке, но я отчаянно его к ней ревновала. До этой случайной сцены чувство собственничества и этот животный страх были абсолютно мне чужды. Глядя на приступы ревности со стороны, я всегда считала, что это убогий дефект отдельных личностей. Да что там, я всегда гордилась тем, что не умею ревновать- вплоть до того момента, пока не вошла в этот чертов лифт.

Возможно, подумала я, просто никто никогда не вызывал во мне раньше такой шквальной любви, как мой итальянец. С той вспышки ревности во мне будто зародилась неясная тревога, разъедающая ядом плохого предчувствия мой сложившийся было общий позитивный настрой.

Следующую неделю мы купались в минеральных бассейнах, делили на двоих гастрономические оргазмы в местных ресторанах, занимались любовью и гуляли по уютным галереям, но всё это не могло заглушить во мне тяжелого предчувствия надвигающейся беды.

На прощальный ужин в Риме перед моим возвращением в Россию Рикардо пригласил своих друзей и вежливо поинтересовался, смогу ли я организовать для них дегустацию La cucina russa. Я чуть в обморок не упала от волнения, ведь даже яичница выходила у меня сносно через раз. Отдавая себе отчет в том, что для italiano vero, каким, безусловно, был мужчина моей мечты, неумение готовить могло стать поводом для безапелляционного разрыва отношений, я набрала три тонны продуктов на местном базаре и, помолившись всем богам, три часа простояла у плиты, предвкушая неминуемый позор.

Важно отметить, что кулинарные инициативы в моем исполнении всегда напоминали игру в лотерею. Причем, в моей семье хорошо готовили абсолютно все женщины, кроме меня. Мне же в хаотичном распределении генетических особенностей вместо кулинарных талантов достался набор из страсти к самобичеванию, тонких волос и сорокового размера ноги.

“Браво, Элена, белиссимиссимммммооооо! Мы только что действительно побывали в России!” – я смотрела на итальянцев, слизывающих соус с тарелки моего коронного блюда, и поняла, что в ту ночь мой ангел приходил готовить вместо меня. Я просто свалила в один чугунный котел ароматные грибы странного вида, свежий бекон, отменную говяжью вырезку и специи, залила всё это стаканом дорогого красного вина и оставила на два часа томиться на медленном огне. Я назвала свое блюдо первым словом, которое пришло мне в тот вечер на ум, и моя импровизированная “солянка” вошла в историю моих гастрономических побед как первый и единственный оглушительный публичный успех.

“Так готовят женщины, которые влюблены,” – победно комментировала я, глядя на задорно жующих итальянцев, даже не представляя, чего мне будет стоить эта случайно брошенная фраза.

“Останься, не улетай сейчас…” – предложил мне мой итальянец.

“Прости, но у меня съемки в Москве, я не могу их отложить,” – с сожалением сказала я.