С Дианой…с ней в момент внутри зажглось, что она моя.

Та, кто идеальная пара. Хрен знает, чудеса или нет, но как есть.

И да, разделяю эти понятия, и не считаю, что мне подойдет кто-то еще, но сейчас, твою мать, то самое, что зажглось, то слабо моргает, то вовсе тухнет.

Однако, она мать моих детей и она — единственная, кто могла бы стать Аристовой.

Больно ведь обоим. Глупо считать, что мужики не ощущают этого, что их не ломает. Хрен там, складывает так, что не в силах разогнуться. И это по-другому, не так, как у нее. Отсюда, черт возьми, и я не понимаю, и Ди не может.

Виноваты оба, поступки, слова, последствия.. Снежный ком, который ни черта не разгребешь. А может стоит и подождать пока он растает.

Подъезжаю, паркуя автомобиль и прежде, чем выйти из машины, смотрю на здание ЗАГСА, в котором мы уже семнадцать лет назад были.

Злость еще клокочет внутри, пусть и за вынужденным перерывом на философские мысли. Вместе с тем, как бы то ни было, за сына всегда буду переживать. Даже если не подаю вида. Наверняка, и Леон перенял это качество, потому как выдает свои переживания только в период сильных эмоций.

Глушу машину, и уверенно шагаю к лестнице. А когда уже оказываюсь в коридоре здания тут же вижу ее.

Любимый изумрудный цвет, в котором она выглядит…да не существует такого слова в лексиконе. Платье по фигуре, лишь небольшой участок ключиц открыт, благодаря квадратному вырезу.

Обвожу фигуру жены глазами.

После двух детей ей можно позавидовать. Любая девушка, убежден, завидовала бы.

Взмахивает кудри, и поправляя их, идет навстречу.

Хрупкая, но сейчас есть в ней какая-то сила. Верна мысль, Диана, априори, не могла быть никем, кроме Аристовой.

— Привет, — подходит ближе: — Нас позовут через десять минут.

Киваю не сводя взгляда, а она слегка теряется. Всегда любил это ее искреннее смущение от моего напора.

— Просто, чтобы ты знала... — озвучиваю, прислонившись к стене и скрещивая руки на груди: — Я не дам согласия на развод.

Непонимающе смотрит, а потом вздыхает, закатывая глаза.

— Демид…

— Соответственно, месяц другой и судья после слушания даст время на примирение, — тот расклад, с мыслью о котором ей нужно свыкнуться: — Месяц, а в лучшем случае, три.

— Я не…

— И обяжет этот период жить вместе, — акцентирую последнее слово: — Так или иначе, Ди, ты и дети вернетесь в особняк.

— И это ничего не изменит, Демид! В чем смысл?!

Понимаю, что злится и шипит, стараясь переварить. Приподнимаю уголок губ, если уж мне и идти, то до последнего, родная.

20. Глава 19.

Заглядываю в кроватку, проверяя сон моей малютки. Невесомо целуя поправляю одеяло.

Несмотря на изменения в жизни, мы вполне неплохо справляемся. Даже Леон как-будто совсем не против того, что мы ютимся в этой квартире. Правда, прекрасно осознаю, что он делает это ради меня.

Последние пару недель уже легче, а вот до этого выстраивать режим было крайне тяжело. Злата остается с мамой, пока я занята. Часы не нормированы, в зависимости от занятости Геннадия Петровича, в чем даже некий плюс, потому как в выходные застаю Леона до тренировки.

Не так давно даже между нами случился разговор, где я просила сына немного остыть по отношению к Аристову. Я не хочу, чтобы он ненавидел отца. И уверена, чуть попозже Демид возможно скажет ему свои мотивы.

С ним же я предпочитаю не видеться, после той намеренной выходки лично сообщить о своих действиях. Нет желания. Знаю лишь, что он исправно пополняет карту Леона, причем суммами явно рассчитанными не только на него и Злату. И даже виделся с Леоном, когда тот гулял со Златой. Уж не знаю специально хотел увидеть нежеланную дочь или все же совпадение. В большей степени, стараюсь не встревать в их общение, чтобы не было разговоров, что я влияю на нашего сына.