Как она так разрушилась, как я позволила это сделать.

И других условиях мужа.

Одним из которых было – вернуться жить в нашу квартиру.

Я могу отказаться, пойти наперекор Владу. Мне ведь не нужно его согласие на развод, у нас свободная страна. Не хочешь с кем-то жить – идешь в суд.

Вот только… Развод через ЗАГС намного быстрее, через месяц я могу быть свободной и попытаться оставить всё в прошлом. А суд будет длиться несколько месяцев.

Пока назначат дату, пока дадут время на примирение и обдумывание… А муж, если захочет, сможет оттягивать этот процесс долго. Не до бесконечности, конечно, но переносить заседания и просить отсрочку. Влад умный, он найдёт способ.

Поэтому проще не воевать, а мирно развестись.

Влад хочет выжать второй шанс, мое прощение. Совместное проживание – путь к этому. Как и четыре свидания, одно в неделю в ожидании развода. На этом все просьбы закончились.

Муж мог попросить намного больше, попытаться продавить меня. А всё обошлось малыми жертвами. Жить в отдельной комнате или час посидеть в ресторане – это я смогу.

– Майя, – ко мне подходит одна из дальних родственниц. Такие мероприятия очередной способ собрать всех и блеснуть успехами. – Детка, ты так похудела.

– Спасибо, теть Лида.

– Ой, не приписывай мне лишних лет. Просто Лидия, сколько тебя учить? Но черное платье на праздник, Майя… Люди подумают, что у вас что-то не так.

– Люди всегда думают лишнее.

Я вздрагиваю, когда рядом раздается голос Влада. Его рука ложится на мою талию, грудь прижимается к моей спине. Он так близко, что меня согревает его теплом. И запахом.

Бергамот смешанный с зеленым чаем. Сильный, но не давящий аромат. А ещё я знаю, что если подняться на носочки и прижаться носом к шее, то можно утонуть в нотках табака и кофе.

Влад не курит, но эти спрятанные оттенки всегда кружили мне голову.

– Ах, ну какая пара, – Лидия улыбается. – О, пойду поздороваюсь с тем мужчиной…

– Это мой дядя.

– Холостой? Надеюсь.

Тетушка даже не слушает ответа, плывёт по залу к своей жертве. У неё за плечами четыре брака, две сорванные свадьбы и шлейф слухов за спиной. Но её это никогда не останавливало.

Отец бесился, но ничего не мог поделать.

– Я рад, что ты приехала, – Влад делает шаг назад, и мне тут же становится холод. – Не был уверен, пока не увидел тебя.

– Я обещала.

– Ты могла передумать. Я бы не стал винить, потому что ты имела право не приезжать. Не после того, как…

– Ты знал, что я буду. Я не хочу грязи и сплетен, после которых отец будет меня отчитывать.

Передергиваю плечами, взглядом автоматом нахожу папу. В двадцать четыре глупо боятся родителей, но этот инстинкт очень сложно искоренить. Когда тебя с самого рождения планомерно ломают под определенные рамки, сложно вспомнить что такое «давать отпор».

Я знаю, что люди живут по-другому. Идут наперекор, живут своей жизнью, не оглядываясь на родителей. Делают, что хотят, не бояться злого взгляда отца. И я могу сама решать, как поступать.

Я знаю. Но знать и уметь – совершенно разные вещи.

Это как с нападением бродячих собак. После обходишь даже самых мелких, которых пинком можно отправить на другой конец города. Потому что страх сидит под коркой, с этим ничего не поделаешь.

Влад стал моей защитой. Стеной, крепостью, оружием. Как самый отважный рыцарь пытался отгородить от всего. Хотя у отца были дальнобойные снаряды, чтобы даже издалека достать.

Может, поэтому я так хочу ребенка. Дать ему ту любовь, которой не хватило мне самой. Доказать, что можно по-другому воспитывать, баловать, оберегать, а не ломать самому.

– Я поговорю с Яном Казимировичем под конец вечера, – обещает муж. – Скажу, что мы разводимся и это моя вина.