Лавочник еще раз окинул Дэвида взглядом: аккуратная одежда, довольно добротная, но не слишком дорогая. Такой человек, как Дэвид, явно не следит за модой, но следит за чистотой. Для марсианского мужчины это редкость, а, следовательно, речь шла о выучке. Он высок, плечист, на голове скучнейшая прическа, светлые волосы со слегка желтоватым отливом походили на коротко стриженную солому. Скорее всего, мужчина состоит на государственной службе, а после развала Союза у таких ветер в карманах. Он нуждается в этой тепловой пушке, просто у него нет тридцати монеро. Но, может, у него имеется меньше?

Лавочник Берти Олива не был избалован покупателями в этот морозный вечер, вся его потенциальная прибыль осела в баре у бородатого Стенли, вместе с отчаянными скидками на его протухшее разбавленное пиво.

– Есть товары и подешевле, – поспешил сказать лавочник, пока свежи воспоминания о тепле. – Портативное голографическое зеркало с функцией сглаживания морщин во время звонка, тут, слева… хотя оно вам ни к чему. А вот тут, – пухлый палец коснулся небольшой белесой ромашки с гибкими мягкими лепестками. – Массажер затекших мест. Как вы понимаете, его можно использовать не только, когда что-то затекло… а тут у меня браслет с датчиком заднего движения. Моя гордость. Очень хорошо помогает от карманников. У меня и у самого такой есть, – торговец задрал рукав плаща, показав красный браслет на мясистом запястье. – Вчера отодрал троим мальчишкам уши. Очень полезная штука, скажу я вам.

– Тоже по тридцать монеро? – заинтересованным, но упавшим голосом спросил Дэвид.

Украдкой косясь на массажер, он помялся на месте. Будь у него такая ромашка, он, быть может, и не вспоминать Бетани так часто и у него оставалось побольше монеро в карманах. При подвижной работе редко что затекало, но ведь эту ромашку можно использовать по-разному, этот большой мужчина сам так сказал.

– Нет, не тридцать, – отрицательно покачал головой торговец. – Пятнадцать.

Дэвид тяжко вздохнул. Торговец вздохнул разочарованно.

– Как скоро придет транспорт до центра? – спросил Дэвид.

– Сейчас редко ходят. С полчаса, может, больше.

Согнувшись, торговец на мгновение исчез, погрузив товары во тьму. Когда он разогнулся, неоновые вспышки с новой силой ударили по глазам. Лавочник плюхнул перед собой небольшую плетеную корзину с какими-то гранеными шарами. Их было примерно с дюжину, и размером они не превосходили шарики для пинг-понга.

– А как насчет брелков? Всего два монеро за штуку. Они говорящие.

– Говорящие брелки?

– Да-да, именно так.

Нависнув еще раз, Дэвид взглянул в корзину с высоты своего могучего роста. Это были не шары – это были непрозрачные штуки с множеством граней. Взяв одну, он насчитал целых шестнадцать. У другой было восемь, или двенадцать, к тому времени, как Дэвид дошел до цифры «7», он запутался. Ему казалось, что он только что посчитал эту грань, и эту, и ту тоже, а когда развернул, забыл, что уже считал ее. А вспоминать названия многогранников по числу граней и вовсе не решился. Они звучали странно и были жутко сложными. Он расстроился, что ни у одной такой штуки не оказалось по четыре грани, тогда это был бы простой кубик и с названием не нужно было заморачиваться.

– А что они умеют говорить? – спросил Дэвид, повертев перед носом многогранник. – Что-то они совсем черные, будто не живые. Динамиков тоже нет. Откуда они говорят, если умеют?

– Отовсюду, – пожал плечами торговец. – С каждой грани понемногу и получается очень даже складно. У них отличная синхронизация звуков. Говорить могут всякое, все зависит от подхода… как вы научите. Мороки может быть много, но на то и цена такая бросовая. Если повезет, можно заставить их говорить только отдельные фразы. Например, приветствие или трансляция прогноза погоды…