– Тебе не стоит возвращаться, но ты мог бы найти баланс между «тогда» и «сейчас». А теперь ты все время ворчишь, – она понижает голос, передразнивая меня, – Я одинаково ненавижу игру в бейсбол и людей, которые присматривают за моим ребенком.

– Я не ненавижу бейсбол. На самом деле я люблю его. Я просто ненавижу, что он отдаляет меня от Макса.

– А люди, которые присматривают за твоим ребенком?

Мои губы кривятся.

– Нужно быть решительным.

Она смеется, ударяя меня в грудь тыльной стороной ладони, но я перехватываю ее, прежде чем она успевает отдернуть руку.

– Сколько тебе было лет, когда умерла твоя мама?

В воздухе снова повисает тишина.

– Пять.

– Боже, – выдыхаю я. – Я и не подозревал, что Монти был так молод, когда потерял жену.

– О, они никогда не были женаты. На самом деле они встречались всего около года перед тем, как мама умерла. – Миллер соскальзывает с выступа в воду между моим телом и бортиком бассейна. – Он мне не родной отец.

Что?

Она уплывает от меня, но, как она сама сказала, она не очень хорошая пловчиха, так что далеко ей не уйти. Она всю ночь гонялась за мной в бассейне, но теперь я сам твердо решил ее поймать.

– Продолжай, – настаиваю я, когда она появляется над водой.

– Он удочерил меня. – Она стирает с лица капли воды. – За день до своей смерти моя мама попросила его удочерить меня. Это была нелепая просьба. Ему было двадцать пять лет, и он профессионально играл в бейсбол. Я – просто ребенок его девушки, но он все равно это сделал. Моя мама была матерью-одиночкой и до тех пор растила меня одна. Мой родной отец был мужчиной на одну ночь. Монти усыновил меня, сменил мою фамилию на его, потому что мама этого хотела. Он ушел из лиги и устроился тренером в колледж, чтобы заботиться обо мне, потому что у меня больше никого не было. Это самый бескорыстный поступок, который кто-либо когда-либо для меня совершал, и из-за этого я чувствую себя ужасно.

Я застываю на месте, ошеломленный уязвимостью, которую Миллер никогда не демонстрировала в моем присутствии. Она обычно смягчает наприяженнуые моменты юмором, но сейчас это не так, потому что Монти заслуживает признания. Она хочет, чтобы я понял, какой он замечательный. Как он важен для нее.

Мне чертовски нравится этот парень.

– Он беспокоится, что ты уйдешь из спорта так же, как и он, – продолжает она.

Я думаю об этом каждый день. Это избавило бы меня от многих стрессов. Конечно, я отказался бы от карьеры, которую люблю, но ради работы, которую люблю еще больше.

– Не делай этого, – шепчет она. – Прислушайся к словам ребенка человека, который отказался именно от того, от чего ты собираешься отказаться. Макс будет жить с чувством вины до конца своих дней.

Вот почему она вернулась на прошлой неделе. Должно быть, Монти сказал ей это, чтобы она дала мне еще один шанс.

– Миллер, я измотан. Все это чертово время…

– Разреши мне помочь тебе. Позволь, я помогу тебе обрести равновесие.

Она серьезно относится к этому, к чувству вины, которое несет в себе. Но почему? Я знаю Монти. Знаю, что он за человек. Он отказался от всего ради своего ребенка, так же, как и я. Как она этого не понимает? Когда у тебя появляется ребенок, в твою жизнь приходит любовь другого рода. Монти не жертвовал своей карьерой, он просто изменил направление своей деятельности из-за того, что сильно полюбил эту маленькую девочку. Настолько, что он берет с собой ее софтбольную фотографию на каждую выездную игру, чтобы поставить на свой стол и смотреть на нее.

Она умоляюще заглядывает мне в глаза, но, прежде чем я успеваю ответить, ей в лицо бьет ослепительный свет фонарика.