– Вот именно. И посмотри, сколько мне за это платят. Я незаменим.

Исайя заливается смехом.

– Я шорт-стоп[15]. Я играю в каждой игре. Еще четыре стартовых питчера[16] ждут своего часа.

– Именно поэтому мне следует пораньше уйти на пенсию. «Воины» прекрасно справятся и без меня.

Его карие глаза сужаются.

– Ты просто бегаешь кругами, надеясь, что одно из твоих замечаний подтвердится, да?

– Стоит попробовать.

– Если дочь Монти хоть немного похожа на него, она отлично поладит с Максом. О чем ты так беспокоишься?

Раздавшийся стук в дверь обрывает разговор.

– Сейчас увидишь.

Исайя поворачивается ко мне с озорной улыбкой.

– Кто там? – нараспев спрашивает он.

– Твою мать, заткнись! – артикулирую я.

– Не ругайся при моем племяннике.

– Это твой самый любимый человек в Майами, – невозмутимо произносит Миллер из коридора.

– Какой сексуальный голос, – шепчет братец, и я раздражаюсь, потому что он это заметил.

Исайя открывает дверь, небрежно облокачиваясь на косяк и загораживая мне вид на девушку в коридоре, но я вижу, как его спина напрягается, а затем он поворачивает ко мне голову с отвисшей челюстью и широко раскрытыми карими глазами.

Я знаю этого парня лучше, чем он сам, поэтому нетрудно понять, что он молча спрашивает, почему я не сказал ему, что Миллер – это та самая девушка, в которую он влюбился, увидев ее сегодня утром в лифте.

– Исайя, это Миллер. Миллер, это Исайя. Мой брат.

– Два по цене одного. Прикольно, – слышу я ее голос, но по-прежнему не вижу ее, потому что мой брат так и застыл на пороге.

– Я дядя, – наконец выпаливает он.

Она смеется, и этот глубокий горловой звук заставляет меня возбудиться.

– Я это поняла, когда мне сказали, что ты брат.

– Исайя, подвинься.

– Да. Добро пожаловать. Заходи. – Он приглашает ее войти внутрь, как будто это его комната. – Могу я тебе что-нибудь предложить? Воды? Перекусить? Мой номер телефона?

Миллер полностью его игнорирует.

Как только он отходит в сторону, она появляется в поле моего зрения, по-прежнему одетая в обрезанный комбинезон, и я не совсем понимаю, что меня так привлекает в ее бедрах, но они полные и мускулистые, как бывает после долгих лет игры в софтбол.

И я не могу перестать представлять, как блаженно они бы обхватывали мою талию. Или, что еще лучше, мое лицо.

Но потом я вспоминаю, что я сейчас думаю о дочери Монти, и мне приходится закрыть глаза, чтобы не смотреть на нее.

– Папочка-бейсболист, ты в порядке?

Исайя хихикает.

Я резко открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня так, словно со мной что-то очень, очень не в порядке, и, очевидно, так оно и есть, раз я так смотрю на эту женщину.

Она малость не в себе.

– Да. – Кашлянув, я киваю в сторону ребенка, развернувшись, чтобы тот тоже мог увидеть новую няню.

– Привет, Макс, – говорит Миллер, и ее взгляд смягчается.

Та необузданная девчонка, которую я видел сегодня утром, сейчас стала спокойнее, возможно, ради Макса, а может быть, и ради меня, я не уверен, но мои сомнения по поводу ситуации отчасти ослабевают.

Макс краснеет и утыкается мордашкой в изгиб моей шеи, при этом сбивая с головы свою бейсболку. Он стесняется, что совсем не похоже на его отчаянное стремление дотянуться до Миллер этим утром, но он ее не боится, как это бывает с большинством незнакомцев. Я думаю, он просто осознает ее внимание, и, хотя он делает вид, что не замечает его, оно ему нравится.

Впрочем, в глубине души мне приятно, что мой сын утыкается в меня, несмотря на то, что его зовет по имени красивая девушка.

– Он стесняется.

– Все в порядке, Макс. Обычно я произвожу на мальчиков именно такое впечатление.