– Ах, этого! Опять? Но он не из тех.

– Знаю-знаю, любезный Михал Иванович. Маленький человечек, чиновник седьмого класса из канцелярии Вятского губернатора. Просто я вспомнил, как вы всегда за него беспокоитесь.

– Движимый принципами человеколюбия, исключительно. Но что теперь?

– Как вы знаете, он раскольниками занимается. Вятский губернатор испрашивает разрешения для поездки его в Казань и Нижний Новгород по делам следствия.

Михаил Иванович кивнул.

– Так.

– А дела раскольников с политикой связаны и деликатности требуют.

– Согласен, Ваше высокопревосходительство.

– Чиновник Салтыков, как я успел убедиться, и в самом деле, строптив и резок в своих действиях. Да он и сам – политический.

Товарищ министра вздохнул, выражая свое нетерпение. Бибиков, уловив интонацию, заканчивал с предисловием.

– Надо бы ему на помощь человека опытного. Как вы считаете?

– Согласен, Ваше высокопревосходительство.

– Да что вы все заладили, мы с вами на равных разговариваем. Оставим чины и звания.

Министр посмотрел тайному советнику в глаза.

– Есть у меня один человек, чиновник особых поручений из общего департамента. Сейчас он как раз в Казани, собирает кой-какие сведения. Проблема вот в чем. Я его лишь третий год знаю, да и знакомство наше началось не лучшим образом… Дмитрий Гаврилович прочистил горло многозначительным покашливанием.

– …Поэтому хочу спросить вас по-товарищески. Так ли надежен он?

– Кто таков? – спросил товарищ министра.

– Мельников.

Лекс усмехнулся, услыхав фамилию.

– Что ж, репутация у него заслуженная. С самого начала своей десятилетней службы в департаменте со старообрядцами борется. Орден имеет. Так что можете ему доверять… Хотя, ежели сомневаетесь – возьмите другого. То же касается и упомянутого выше чиновника. Зачем вы повторно отправляете Салтыкова на задание, когда он и в первый раз не справился? По молодости лет, по складу характера, по неопытности – не важно. Отправьте другого, более опытного.

– Довериться я могу только вам, Михаил Иванович. И скажу вам по секрету, хотя вы, наверное, сами знаете: у нас не всегда есть выбор, и приходится работать с тем, что имеется в наличии. Ну, нету у меня других, понимаете!

Бибиков осекся, будто высказал лишнее. Лекс, покачав головою, произнес:

– В таком случае, вам решать. А насчет господина Мельникова есть один пунктик.

– Какой же?

– Мягко выражаясь, может принимать неожиданные решения.

Бибиков заулыбался:

– Значит, сработаются?

– Ежели принять во внимание схожесть характеров…

***

Никто из присутствующих не решался нарушать молчание. Николай Васильевич монотонно помешивал чай; Софья Карловна, сложив на груди руки, смотрела в затемненное окно; Салтыков, насупившись, разглядывал свой новенький, только что из салона дагерротип.

– Что, так и будем молчать? – не выдержала Софья.

– Хорошо получился, – невпопад произнес Михаил, кивая на карточку, – Хотел подарить перед отъездом в командировку, уже и надпись сделал: «Моим добрым друзьям Иониным на долгую память».

– Теперь ты не только друг, – хмыкнул Ионин.

Софья Карловна демонстративно и шумно вздохнула.

– Твой подарок как нельзя кстати!

– Это сарказм?

– Как ты думаешь?

– Хватит! – Николай Васильевич решительно отодвинул недопитую чашку.

– Ввиду сложившихся обстоятельств, предлагаю забыть эту гнусную историю, и продолжать жить своею жизнею, ничем не напоминая друг другу о случившемся. Мы все виноваты. Я – виноват в том, что мало уделял времени супруге и домашним обязанностям. Софья – виновата в том, что родилась женщиной. Михаил, – Ионин исподлобья взглянул на зардевшегося Салтыкова, – в том, что воспользовался ситуацией.